Вместе навсегда — это тебе не пустые слова, братец. Похоже, это наша семейная особенность. Все, что мы любим, мы сжигаем дотла.
Есть моменты, когда я сомневаюсь, поддаётся ли моя семья искуплению. Но каждый раз, когда я собираюсь сдаться, я вижу это, проблеск доброты, который позволяет мне верить.
— Вы всё равно сделаете так, как хотите.
— Нет. Наше решение должно быть единогласным.
— Здесь не демократия.
— Ты прав. Здесь семья.
— Так вот чем вы заняты, когда мы наконец вместе. Вампирский книжный клуб.
— Чтение заставляет мыслить, сестра. Разве не так, Элайджа?
— Да. Это абсолютная правда, Никлаус.
— И что это такое?
[Ребекка показывает на тело девушки, лежащее на столе]
— Это предложение мира.
— Я предположил, что спустя столько времени гниения в гробу, мой старший брат будет немного голоден.
— Поэтому я объяснил своему младшему брату, что прощение не может быть куплено. Я предпочитаю увидеть изменения в поведении, которое выражает раскаяние и рост личности, а не эту чушь.
Семья — это не те, кто тебя балует и следует всякому твоему капризу. Это те, кто сражается за тебя и за кого сражаешься ты.
— Я начинаю думать, что мы во многом похожи. Ты и я. Мы оба одиночки, которые научились драться, когда нас загонят в угол.
— Сейчас мы загнаны в угол.
— Вот оно. Пришло время бороться, волчонок.
— Я успел понять, что отцы приносят боль. Неважно, присутствуют они или нет. Есть такой тип опустошения, который может оставить после себя только отец. Ты была такой чудесной малюткой. Возможно, я был обречён изранить тебя.
— Ты думаешь, что я изранена? Может ты прав. Может быть этой малютке, по которой ты так сильно скучал, будет лучше без тебя и не любить тебя вообще.
— И что потом? Вернёшься в Мистик-Фоллс доживать жизнь всеми ненавистного злого гибрида? Для тебя так важно, чтобы люди дрожали от страха, слыша твоё имя?
— Люди дрожат от страха, потому что у меня есть сила заставить их бояться. Что этот ребёнок может мне предложить? Он гарантирует мне силу?
— Семья — это сила, Никлаус. Любовь, верность это сила. Вот в чём мы поклялись друг другу тысячу лет назад, прежде, чем жизнь отняла у тебя жалкие остатки человечности. Прежде, чем эгоизм, злость, паранойя превратили стоящего передо мной человека в того, в ком я едва могу узнать своего собственного брата. Это мы. Первородная семья. Мы всегда будем вместе. Вместе навсегда. Я прошу тебя остаться. Я помогу тебе, я буду на твоей стороне. Я буду твоим братом. Вместе мы построим здесь дом. Спаси эту девушку. Спроси своего ребёнка.
— Нет.
Я должен был быть рядом с тобой и Хоуп. Но, я был напуган, постоянно. Эта семья? Мы проклятие друг для друга и для нашего дома. И я знаю, я ей нужен. Теперь я это вижу. Но моя любовь к ней ведёт её к смерти. А я хочу, чтобы она жила. Хочу, чтобы она выросла. Я хочу, чтобы она любила. И чтобы она была сильной и красивой женщиной, как её мать. Я не знаю, что делать. Как мне хотелось бы, чтобы ты была здесь, чтобы сказать мне. Мой волчонок.
— Твой брат, Клаус, отдал тебя Марселю в гробу, а ты всё ещё веришь в него.
— Я отказываюсь сдаваться. Это болезнь. Я буду бороться ради семьи до последнего вздоха.
Cлайд с цитатой