— Оптимус, я всегда хотел лишь одного — чтобы наша раса выжила. Ты должен понять, почему мне пришлось тебя предать.
— Ты предал не меня. Ты предал себя самого.
— Нам пора заключить перемирие. Я хочу одного — снова встать во главе. И потом... Кем бы ты без меня был, Прайм?
— Вот сейчас и выясним.
В любой войне битвы сменяются затишьями. Может наступить день, когда мы утратим веру, день, когда наши союзники пойдут против нас. Но день, когда мы бросим эту планету и живущих на ней людей, не наступит никогда.
Когда-то мы были миролюбивой расой разумных механических существ. Но потом началась война между автоботами, сражавшимися за свободу, и десептиконами, мечтавшими о тирании. Мы уступали противнику числом и умением, и наше поражение казалось неминуемым. Но в последние дни войны, одному из кораблей автоботов удалось вырваться из пекла битвы. Он нёс тайный груз, который должен был изменить судьбы нашей планеты. Отчаянная миссия — наша последняя надежда. Но эта надежда исчезла...
Предателем человек может стать по слабости или от безвыходности. Шпионы выбирают свою профессию добровольно.
Я не признавался в наших отношениях. Я знаю, что отречение является неброским вариантом предательства. Снаружи не видно, отрекается ли человек или только оберегает какой-то секрет, проявляет тактичность, избегает неприятностей и неловких ситуаций. Однако тот, кто не признается, все очень хорошо знает. И отречение в той же мере обрекает на гибель любые отношения, как и самые эффектные варианты предательства.
— Ты в порядке?
— Да.
— Знаешь, однажды я тоже был в порядке. Моя девушка напилась. Всю ночь провела где-то, а утром вернулась уже будучи замужем. Я всем говорил, что мне наплевать, переспал с пятью женщинами за три дня, заехал на пешеходную дорожку, до бессознательного состояния избил подозреваемого, был отстранён. Но я был в порядке.
Было чувство, будто прочная стена, которая много лет защищала его спину, внезапно рухнула и за ней открылась пропасть. Почти всю жизнь Мистина был Ингвару опорой, но и сам опирался на него. Чувство взаимной верности было важнее, чем их пожизненное соперничество, неизбежное между сильными, гордыми, честолюбивыми мужчинами. Мысль о том, что Ингвару больше нельзя доверять, что Ингвар предал его, поразила… пустотой. Земля ушла из-под ног. Он больше не был уверен ни в чем.
И понял я теперь, на перепутье:
Нет в человеке человечьей сути.
На свете нет добра, нет состраданья,
Искать друзей — напрасное старанье.
Тот, кто считался равным, добрым, близким,
Коварным оказался, злым и низким.
Чем боле я кого-нибудь любил,
Тем больше боли он мне приносил.
Cлайд с цитатой