— Не знаю, — головой покачал, — всей вашей правды.
— Вот то-то. И никто её не знает. Даже вы, еврей. Потому что русские — сами по себе. Особые. Таких-то нету больше, хоть по всей земле пройди.
— Не знаю, — головой покачал, — всей вашей правды.
— Вот то-то. И никто её не знает. Даже вы, еврей. Потому что русские — сами по себе. Особые. Таких-то нету больше, хоть по всей земле пройди.
С самого детства я мечтал собрать свою библиотеку. Грешён, люблю подержать книжечку в руках.
С самого детства я мечтал собрать свою библиотеку. Грешён, люблю подержать книжечку в руках.
Русская красота не сводится к литературе и лесам, основной ее параметр — женщины. Мы много говорим о залежах углеводородов в этой стране, не замечая главного ее богатства. Американки слишком здоровые, француженки слишком капризные, немки слишком спортивные, японки слишком покорные, итальянки слишком ревнивые, англичанки слишком пьющие, голландки слишком раскрепощенные, испанки слишком томные! Остаются русские. Русские девушки умеют потупиться, словно провинившиеся дети, кажется, они вот-вот заплачут, их бирюзовые глаза еле сдерживают слезы, пришедшие из вечной мерзлоты, векового горя, родительских тумаков на старых дачах, пустых тарелок в зимнюю стужу, Рождества без подарков, а пожаловаться нельзя, потому что отец тогда пойдет по этапу, и еще этот подлец, ушел и da svidania не сказал.
В этом все русские. Мы носим майки с надписью «No Fear». У них это написано в глазах.
Я же — человек русский, полумер не знаю. Если что делаю, так то и люблю и увлекаюсь им ото всей души, и уж если что не по-моему, лучше сдохну, сморю себя в одиночке, а разводить розовой водицей не стану.
«Почему русские не улыбаются?». Любят иностранцы мусолить этот вопрос. Русские, мол, никому не доверяют, страдания им необходимы, они истеричны, и вообще, эта загадочная русская душа... Это они так русского человека объясняют, дебилы... Не чтоб понять, а чтоб самим понятно было.
... мы, русские, сколь ни яровиты порой, но, видно, незлопамятны, может потому, что за нас и заступиться некому.
Очевидно, дневальному казалось зазорным мыть самому полы – хотя бы и пять минут в день, когда он в силах нанять себе работягу. Это свойство, присущее русским людям, Андреев наблюдал и на прииске. Даст начальник на уборку барака дневальному горсть махорки: половину махорки дневальный высыплет в свой кисет, а за половину наймет дневального из барака пятьдесят восьмой статьи. Тот, в свою очередь, переполовинит махорку и наймет работягу из своего барака за две папиросы махорочных. И вот работяга, отработав двенадцать – четырнадцать часов в смену, моет полы ночью за эти две папиросы. И еще считает за счастье – ведь на табак он выменяет хлеб.
Кто любит народ русский — не может не любить церкви. Потому что народ и его церковь — одно. И только у русских это — одно.