— Помнишь семинариста, что стриг мне лужайку? Я пыталась соединить вас.
— Он еще агукал, когда я бегала на свидания.
— Помнишь семинариста, что стриг мне лужайку? Я пыталась соединить вас.
— Он еще агукал, когда я бегала на свидания.
— Я тебя отправлю в крестовый поход.
— Для сведения: работаю в абортарии.
— Ной был алкашом, но достиг всего. Хотя тебе строить ковчег не нужно.
— Откуда мне знать, что Вы ангел?
— Что, тебе мало огненного явления и солидного размаха моих крыльев? Не убеждает? Ладно. Выпьешь текилы?
— Куда нас занесло?
— Tолько здесь приличная текила. Дос текилос, пор фавор, и пустой стакан. Грациа, сеньор.
— Мы где, в Мексике?
— Вообще-то, в мексиканской закусочной, что в двух кварталах от твоего дома. Но впечатление производит.
— Если мы не правы, то кто же прав?
— Речь не о том, кто прав — кто нет. Все конфессии небезупречны. Слишком самодовольны, чтобы понять: не так уж и важно, во что вы верите. Надо просто верить. Пусть сердце стремится к благу. Но и мозг напрягать не вредно.
— Эй! Какой он?
— Бог? Одинокий, забавный, с отличным чувством юмора. Взять хотя бы секс. Нет ничего смешнее ваших дурацких гримас при соитии.
— Секс у вас — повод для шуток?
— Насколько мне известно, и на Земле тоже.
— Мой бывший муж приучил меня ждать от мужчин худшего.
— Вы в разводе?
— Не та формулировка. Он меня бросил.
— Меня тоже однажды бросили.
— У вас тоже кризис самооценки?
— Чего я стою, если меня выбросили, как утиль?
— И все ждешь, вдруг тот, кто бросил, одумается и позовет обратно. Обещают, что боль утихнет. Со временем. А на самом деле все больнее.
— Знаете, что нужно?
— Ну и что нам нужно?
— Нужно выпить. Как следует напиться.
— Она не женщина. Правда.
— Да? А на что таращился Джей, это не бюст?
— Вот это? Не грудь делает женщину женщиной. Уж ты должна понимать. У нашего молчаливого Боба тоже есть сиськи.
— Кризис веры миновал?
— Я получила больше, чем заказывала.
— Не засуха, так ливень. Укрепилась верой?
— Нет. Но обогатилась идеями.
— Браво.