Высота, как и вода, чрезвычайно опасны и коварны, едва ты начнёшь доверять им, они тут же воспользуются твоей беспечностью и погубят.
Я хорошо усвоила в жизни – есть определенное количество людей, для которых тяжело абсолютно все.
Высота, как и вода, чрезвычайно опасны и коварны, едва ты начнёшь доверять им, они тут же воспользуются твоей беспечностью и погубят.
Я хорошо усвоила в жизни – есть определенное количество людей, для которых тяжело абсолютно все.
Мы сегодня нарушили сотню разных правил, показали друг другу слабости, это сложно, и об этом не всегда хочется помнить. Завтра нам, возможно, станет стыдно за минутное помутнение, и мы пожалеем. Но это завтра. Рассветет. Наступит новый день, и мы сделаем вид, что ничего не было.
— Не будет дождя. Это я могу сказать точно.
— Ты госметео?
— Нет. Мне, в отличие от них, можно верить.
Не люблю, когда мне завидуют. Ничего хорошего из этого не выходит. Зависть порождает глупые обиды и нелепые ссоры на пустом месте.
Красноречие дороже денег, славы и власти, ибо последние очень часто достигаются благодаря красноречию.
Санкт-Петербург — капризный город. Словно ветреная, избалованная красавица, которая сначала дарит улыбки, а потом ускользает, скрывшись в пестрой толпе. Сегодня она мила и игрива, а уже завтра на что-то обижена. Не угадаешь, не поймешь и не застрахуешься от неожиданных перемен настроения. Такие же чудеса творятся с погодой в Санкт-Петербурге. Только что светило солнце, миг — и резко потемнело, наползли низкие тучи с Невы, и начался дождь. Мелкий, моросливый, по такому не поймешь, то ли он закончится с минуты на минуту, то ли будет надоедать сутки.
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.