Может быть, все замыслы дьявола ничто по сравнению с тем, что могут придумать люди.
Kогда возвращаешься в родные места, в тебе невольно просыпаются черты того человека, каким ты был когда-то.
Может быть, все замыслы дьявола ничто по сравнению с тем, что могут придумать люди.
Kогда возвращаешься в родные места, в тебе невольно просыпаются черты того человека, каким ты был когда-то.
«Блаженны плачущие, — гласила надпись под картинкой, — ибо они утешатся».
Блаженны плачущие, ибо они получат по яйцам, как только попробуют прийти в себя. Этого нет в Библии, а надо бы записать.
— Мне нравятся АС/DC, — сменил тему Ли. — Если ты собрался кого-нибудь пристрелить, лучше всего это сделать, слушая их.
— А как насчет Битлов? Тебе хочется пристрелить кого-нибудь, слушая их?
Ли серьезно задумался, а затем сказал.
— Себя.
Я только надеюсь, что Бог изыщет способ сделать мне это быстро, сразу, совершенно неожиданно. Посадить меня в лифт, и чтобы трос оборвался. Двадцать секунд полета, и конец. Может быть, в порядке бонуса я упаду на кого-нибудь мерзкого. На монтера-педофила или вроде того. Это будет нормально.
Ну сами знаете, как там в библейских историях. Люди, подобные ему [Артуру Роту] долго не живут. Неудачники и ничтожества вбивают в них гвозди и смотрят, как выходит воздух.
Ига поразила сама уже мысль, что кто-то может не интересоваться музыкой. Это было вроде как не интересоваться счастьем.
Скорее всего, привидения всегда жили не в замках и заколдованных комнатах, а в умах людей. И если он хочет подстрелить призрак, то ему придется направить дуло себе в висок.
Спасти кому-нибудь жизнь — это значило самому стать кем-то.
Лучшее, что можно получить только дома, — это проснуться в своей старой комнате, на своей старой кровати; снизу доносится аромат свежесваренного кофе, солнечный свет пробивается в щели занавесок, и новый солнечный день ждёт твоего пробуждения.
Люди – такие непредсказуемые существа… Впрочем, нет, вполне предсказуемые, и это ещё хуже.