... в Вашингтоне, если ты популярен, можно даже не соблюдать Десять заповедей.
— У вас есть молодой человек?
— Простите?
— Ну, дома. Жених. Любимый мужчина. В общем, какой-нибудь платежеспособный гетеросексуал.
... в Вашингтоне, если ты популярен, можно даже не соблюдать Десять заповедей.
— У вас есть молодой человек?
— Простите?
— Ну, дома. Жених. Любимый мужчина. В общем, какой-нибудь платежеспособный гетеросексуал.
— Я хотела иметь право выбора.
— Как это обычно делается. На самом деле выбор делаешь не ты и не я.
— Американцы не хотят такой участи для своих дочерей и молодых матерей. Вы не знаете этого?
— Знаю, милая. Ропер, Хэррис, Гэллап — все вопросы дают однозначный ответ.
— Что вы хотите этим сказать? Что жизнь женщины представляет большую ценность, чем жизнь мужчины? Что смерть женщины более трагична, чем смерть мужчины?
— Ни один политик не может допустить, чтобы женщины возвращались домой в пластиковом мешке, я менее всего. Да до этого бы и не дошло, конечно.
— Тогда какого рожна вы втянули меня в этот фарс?
— Честно? Я не ожидала, что у тебя все так здорово получится. Думала, что через пару недель ты выйдешь из игры. А нам — честь и слава.
Видите ли, у нас в США четверть всех военных должностей недоступна для женщин. Нужно переломить подобную ситуацию. Некоторые утверждают, что женщины не созданы для этого — «они физически слабее». А разве нужно быть сильным, чтобы нажать курок?
— Разумеется, женщины всегда играли важную роль в пополнении наших боевых подразделений. За последние несколько лет мы достигли значительного успеха в защите интересов женщин, служащих в ВМС. Скажу больше, мы организовали курс психологической подготовки мужчин-новобранцев, что является свидетельством еще большего прогресса в деле...
— Позвольте, мистер Хейз, по вашей логике выходит, что если людоед пользуется ножом и вилкой, это тоже прогресс?
— Если Вы позволите мне закончить, мадам, то ваши вопросы...
— Видите ли, я уже немолода, и у меня не так много времени, так что простите, что перебила.
Спокойствие, господа, спокойствие. Будем соблюдать приличия. Римская империя — это мы. Если мы потеряем лицо, империя потеряет голову. Сейчас не время паниковать! Для начала давайте позавтракаем. И империи сразу полегчает.
Известно воззрение: преступление есть протест против ненормальности социального устройства — и только, и ничего больше, и никаких причин больше не допускается, — и ничего!..
— Сэр, я только исполняла ваш приказ обращаться к вам в случае ЧП.
— Ну, хорошо, лейтенант. Мне нужны фамилии. И конкретные жалобы.
— Сэр. Я могу говорить откровенно? Вы, сэр. И началось это, как только я здесь появилась.
— В самом деле?
— Двойные стандарты: раздельное проживание, специальное отношение. Вы сразу бросились предлагать мне стул, когда мы впервые встретились.
— Потому что я воспитанный человек. А ты жалуешься.
— А мне не нужна воспитанность, сэр. Как я могу общаться с этими ребятами, если меня сразу же делают аутсайдером? Для меня делаются исключения. Так я никогда не стану для них своей. Тогда уж лучше сразу обязали меня ходить по базе в розовой юбочке.