У нас нет времени, чтобы торопиться.
Иногда чувствуешь необходимость сделать хоть что-то. И неважно, что это кажется совсем бесполезным.
У нас нет времени, чтобы торопиться.
Иногда чувствуешь необходимость сделать хоть что-то. И неважно, что это кажется совсем бесполезным.
Истинная боль никогда не ощущается сразу. Она похожа на чахотку: когда человек замечает первые симптомы, это значит, что болезнь уже достигла едва ли не последней стадии.
Если предателей называют героями («Или героев – предателями», – мрачно подумал Роланд), значит, пришли темные времена.
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
У него времени вообще нет. То есть наоборот. У него времени так много, что оно ему не нужно. А значит, его как бы и нет…