Сердце матери! С чем бы его я сравнил?
Со вселенной? Но больше вселенной оно!
Сколько горя я нехотя ей причинил,
Сколько вытерпеть ей за меня суждено!
Пусть глаза ей отдам, — а в долгу все равно!
Выну сердце, отдам, — и тогда я в долгу!
Мать и Родина, вы для меня — заодно,
Не любить вас, не петь о вас я не могу.
Можна вибрать друга i по духу брата,
Та не можна рiдну матiр вибирати.
За тобою завше будуть мандрувати
Очi материнськi i бiлява хата.
I якщо впадеш ти на чужому полi,
Прийдуть з Украïни верби i тополi,
Стануть над тобою, листям затрiпочуть,
Тугою прощання душу залоскочуть.
Можно выбрать друга и по духу брата,
Но нельзя, сыночек, маму выбирать нам.
У тебя повсюду будут за плечами
Этот дом и очи матери в печали.
Если ж пасть придётся в поле на чужбине,
Тополя да вербы придут с Украины,
Станут над тобою, трепеща листвою,
Скорбно напоследок отпоют-отвоют.
— Твоя родина — это твоя мама. Вот ее ты и должен защищать! — отрезал дядя Сережа. — На фронте без вас народу хватит, а ваша задача женщинам помогать, когда взрослые мужчины на войну уйдут.
Рождение всегда было и будет простым и понятным чудом. Событием одновременно знакомым, и феноменальным. Длительным и мгновенным.
По тюрьмам да по кабинетам рассажен,
Один — за доверие, второй — за мотивы,
И смотрит в призму замочных скважин
Народ на страны этой дивное диво.
Возможно, казалось бы: «Чтоб не найти
Нам первую рифму к слову «любовь»?»
На этом неровном и скользком пути
Никто не поднялся, упасть чтобы вновь.
Мадам Пильге положила руку ей на плечо; другой рукой она задёргивает тюлевую занавеску так, чтобы снизу их не заметили. Жизель видит, как маму сажают в чёрную машину. Ей хочется крикнуть: мама, я тебя люблю, я тебя всегда буду любить, ты самая лучшая из всех мам в мире. Но вслух говорить нельзя, и девочка изо всех сил думает об этом — такая неистовая любовь обязательно должна пронзить оконное стекло, долететь до матери. Она надеется, что мама там, на улице, слышит её слова, которые она еле слышно бормочет сквозь сжатые до боли зубы.
Cлайд с цитатой