Элис вытащила из одной коробки маленькие кружевные трусики, такие крошечные, что их с легкостью можно было протолкать через трубочку для коктейля.
— И как я такое надену?
— Хороший вопрос Белла. Через ноги!
— Они же совсем крошечные. Даже, если я их надену... они же ни чего не прикрывают!
— Поэтому тут есть лифчик!
Интересно, через сколько столетий он [Эдвар]) поймет, что своим укусом он размагнитил меня от неприятностей? Теперь неприятности я могу создавать для других сама.
– Тебе совсем ничего не придется делать – только пройти несколько шагов и повторить слова за священником.
– Фу, фу и еще раз фу!
— А если не выживешь?
— Ну, это мой любимый расклад.
— Ты очень странная, даже для смертной.
— Спасибо.
— Элис, что бы ты ни придумала, я боюсь, это выходит за границы дозволенного Чарли.
— Если ты свободна, то какие могут быть границы?
— Ну, хотя бы границы континентальной части США.
Он такой нежный, такой заботливый... Я знала, как сильно люблю его, как сильно он любит меня, и знала, что не нужно тайком влезать в окно, если он был в гараже с братьями.
На моё счастье мотор завелся быстро, правда с оглушительным ревом. Что же, у такого старого пикапа должны быть недостатки. Заработало даже древнее радио. Мелочь, а приятно.
В детстве, когда я приезжала в гости, отец всегда вынимал патроны, а пистолет прятал. Очевидно, теперь он считает меня достаточно взрослой, чтобы случайно прострелить себе голову, и достаточно разумной, чтобы не сделать это нарочно.
— Вот это досадно.
— Вовсе нет, — подначила я парня. — Разве можно назвать досадным нежелание некоторых говорить то, что они на самом деле думают? Даже если кое-кто постоянно делает еле заметные намеки, роняет таинственные замечания, от которых потом не спится по ночам, разве это можно назвать досадным?
Cлайд с цитатой