Ты дико-сумрачна и косна,
Хоть окрылил тебя Господь, —
Но как ярка, как кровеносна
Твоя железистая плоть!
И в таинствах земных религий
Миражем кровяных паров
Маячат вихревые сдвиги
Твоих кочующих миров.
И я молюсь, чтоб ток багряный,
Твой ток целебный не иссяк
И чтоб в калильные туманы
Тобой сгущался мёртвый мрак!
Звук маминого голоса казался Дэвиду песней, каждый раз исполнявшейся по-новому, с новыми оттенками звучания.
Мама, настоящая мама, это самый замечательный человек в мире. Она — тот ангельский голос, которой желает вам спокойной ночи, целует вас в лоб, шепчет сквозь сон. Шепчет сквозь сон. Ваша мама и моя.
Мама была слишком ярким маяком, отчего мы — корабли, плывущие мимо, — ослепленные ее сиянием, все как один сбивались с курса и были обречены на необычную судьбу.
Ты помнишь пушистое белое время?
Твой певческий мир был пока что не создан,
ты ранней душою тянулся за всеми.
Ты помнишь, как мама баюкала звезды?
Как-то раз, когда он был ребенком, погасло электричество, и его мать отыскала и зажгла последнюю свечу. Этот короткий час, пока горела свеча, был часом чудесных открытий: мир изменился, пространство перестало быть огромным и уютно сомкнулось вокруг них. Мать и сын сидели вдвоем, странно преображенные, искренне желая, чтобы электричество не включалось как можно дольше.
Я сказала ему, что предам тебя, и Лиру тоже, и он поверил мне, потому что я испорчена до мозга костей; он смотрел прямо мне в душу, и я боялась, что он увидит правду. Но он ничего не понял… я лгала каждым нервном и каждой клеточкой, всеми своими прошлыми делами… Я хотела, чтобы он не нашёл во мне ни капли добра, и у меня это получилось. Во мне и впрямь нет ничего хорошего — но я люблю Лиру. Откуда взялась эта любовь? Не знаю; она подкралась ко мне, как тать в ночи, и теперь я люблю нашу дочь так, что у меня разрывается сердце. Стоя перед Метатроном, я уповала только на одно: что в тени моих чудовищных преступлений эта любовь покажется крохотной, как горчичное зёрнышко, и жалела, что не натворила ещё больше злых дел: ведь тогда разглядеть её было бы ещё труднее… Но горчичное зёрнышко пустило корни, и выросший из него маленький зелёный побег расколол моё сердце надвое; я так боялась, что он увидит…
Cлайд с цитатой