Тем, кто ждёт, приговор не объявлен.
Так устроена жизнь. Сперва мы становимся богаче, ведь много лет мы сажали деревья, но потом настают годы, когда время обращает в прах наши труды и вырубает лес. Один за другим уходят друзья, лишая нас прибежища. И, скорбя об ушедших, втайне еще и грустишь о том, что сам стареешь.
В последующие дни, я как могла, старалась изменить свою жизнь, пытаясь заглушить душевную боль.
И вот сейчас я думаю — смешно, нелепо, но мне кажется, не зная, на что опереться, я выбрал это направление просто потому, что оно спасло в Андах моего друга Гийоме, которого я так долго искал. Я этого не сознавал, но оно так и осталось для меня направлением к жизни.
Неприятности у тебя будут, без этого не обойтись. А ты рассуждай так: летали же другие, они через это прошли, значит, и я смогу.
Одиночество пугает и берет меня в плен,
Я слышу тихий скрежет кровеносных систем,
Сердце бьет по голове огромным молотом боли
И разъедает глаза от выступающей соли...
Жизнь несправедлива Она бессмысленна, глупа и полна боли, страданий и людей, которые хотят сделать тебе плохо. Все, что ты полюбишь, обязательно отнимут, сломают или разрушат, а ты останешься один-одинешенек и будешь только сражаться и бежать, бежать, бежать, чтобы выжить. Нет в этой клятой жизни ничего хорошего. И не будет никогда.
В последующие дни, я как могла, старалась изменить свою жизнь, пытаясь заглушить душевную боль.
Долгие годы он играл с ними в опасную игру — ставкой была жизнь. Он принял их правила игры. Он засыпал, положив голову на их камни. Вечно он был в погоне и, как они, проводил свои ночи наедине с ветрами и звездами, словно в библейские времена. И вот он уезжает — значит, игра не была для него превыше всего. Он небрежно бросает карты, предоставляя маврам играть одним. И они смущены — есть ли смысл в этой жизни, если она не забирает человека всего, без остатка? Но нет, им хочется верить в него.
Невозможно прожить жизнь, ни разу не испытав боли. Прожив довольно долго, я могу сказать, что тяжелее всего выносить одиночество.
Так мы извлекали из забвения, из невообразимой дали мельчайшие подробности, о которых понятия не имеет ни один географ. Ведь географов занимает только Эбро, чьи воды утоляют жажду больших городов. Но им нет дела до ручейка, что прячется в траве западнее Мотриля, — кормилец и поилец трех десятков полевых цветов.
Cлайд с цитатой