У большинства людей гораздо лучше получается выговариваться в письмах, нежели в беседе, и некоторые умеют писать художественные, изобретательные письма, но стоит им попытаться сочинить стихотворение, рассказ или роман, и они становятся претенциозными.
Обычно люди намного лучше в письмах, чем в реальности. В этом смысле они очень похожи на поэтов.
Со всеми остальными нами всё будет в порядке, пока бедняки не научатся делать атомные бомбы у себя в подвалах.
Их нельзя недооценивать, но и в жопу их целовать тоже нельзя. Надо достичь какого — то плацдарма посередине.
Романчики — это, конечно, будоражит, но ведь сколько работы. Впервые поцеловаться, впервые потрахаться — в этом есть что-то драматическое. Поначалу люди интересны. Со временем, медленно, но верно открывается вся ущербность, все сумасшествие. Я значу для них все меньше и меньше, они значат все меньше и меньше для меня.
Человеческие отношения всё равно не работают. Только в первых двух неделях есть какой-то кайф, потом участники теряют всякий интерес. Маски спадают, и проглядывают настоящие люди: психопаты, имбецилы, одержимые, мстительные, садисты, убийцы. Современное общество насоздавало собственных разновидностей, и все они пируют друг с другом.
Ничего никогда не настраивается. Люди просто слепо хватают, что попадается под руку: коммунизм, здоровую пищу, дзен, серфинг, балет, гипноз, групповые встречи, оргии, велосипеды, травы, католичество, поднятие тяжестей, путешествия, уход в себя, вегетарианство, Индию, живопись, письмо, скульптуру, композиторство, дирижерство, автостоп с рюкзаком за плечами, йогу, совокупление, азартную игру, пьянство, тусовку, мороженый йогурт, Бетховена, Баха, Будду, Христа, тактические ракеты, водород, морковный сок, самоубийство, костюмы ручной выделки, реактивные самолеты, Нью-Йорк, — а затем всё это испаряется и распадается. Людям надо найти, чем заняться в ожидании смерти. Наверное, мило иметь выбор.
... но самое непереносимое — когда тебя насильно заставляют слушать чужую музыку на полной громкости, ее тотальную блевоту, часами. Мало того, они ведь обычно еще и окна открывают, в уверенности, что ты тоже насладишься тем, от чего тащатся они.
– Лидия, да ради бога, ну почему ты такая дура? Неужели ты не понимаешь, что я одиночка? Затворник? Я таким и должен быть, чтобы писать.
– Как же ты вообще что-то узнаешь о людях, если с ними не встречаешься?
– Я уже все про них знаю.
– Даже когда мы выходим в ресторан, ты сидишь, опустив голову, ты ни на кого не смотришь.
– Не хочу, чтобы стошнило.
В мире слишком много холода. Если б только люди могли договориться обо всем, было бы по-другому.
Cлайд с цитатой