Признание облегчает душу.
— Я люблю тебя, — пробормотала я. — Думаю, больше чем мне следует.
Признание облегчает душу.
— Я вам нравлюсь, Скарлетт, признайтесь?
— Ну, иногда, немножко, — осторожно сказала она. — Когда вы не ведёте себя как подонок.
— А ведь я, сдается мне, нравлюсь вам именно потому, что я подонок.
Знаешь, чем потрясающе ваше поколение? Вашей одержимостью катарсисом. Это так самовлюбленно... Я даже назвала бы это «катарсисизмом», когда почему-то, признавшись в чем-то публично, ты автоматически получаешь прощение.
Сегодня я заглянул в пятнадцать пар глаз, но пока не загляну в твои, мой день не начнётся.
— Сэм, ты любишь меня?
— А как ты думаешь?
— Ты этого не говоришь.
— О чем ты?! Я всегда это говорю!
— Ты говоришь «Я тоже». Это другое.
— Для многих «Я люблю тебя» — дежурная фраза.
— Иногда это нужно слышать. Мне нужно.
Не важно, от кого получаешь подтверждение собственной ценности — от друзей или от врагов. Главное, что оно есть.
Раньше Тося была почему-то уверена, что, как только ей объяснятся в любви, вся жизнь её сразу переменится. А сейчас она увидела, что всё в общем-то осталось по-прежнему: с равнодушным железным грохотом катились колеса под полом платформы, по сторонам дороги в густеющих сумерках мелькали тёмные ели и серые расплывчатые берёзы. И даже собственный Тосин палец, порезанный сегодня на кухне и завязанный тряпочкой, всё так же, как и до признания Ильи, мёрз в рукавице.
Я люблю тебя. Сама того не зная, ты давала мне силы жить в самые трудные моменты моей жизни.
Слова... Не спешим ли мы с ними где-то
Как просто «Люблю!», например, сказать.
Всего лишь секунда нужна на это,
Ho целая жизнь, чтоб его оправдать.