Как часто, подчинившись голосу страсти на один час, мы платим за него долгими днями скорби.
Страсть — проблема не просто художественная, а и мировоззренческая.
Как часто, подчинившись голосу страсти на один час, мы платим за него долгими днями скорби.
Всё же плотская страсть — самое страшное сумасшествие, какое только придумали для смертных великие боги. Жизнью, богатством и совестью жертвуют ради неё только так.
... Власть развратит и их тоже. Смерть посеет скорбь. Скорбь приведёт к ненависти...
Мне нужен воздух, чистого, глоток,
Чтобы снова почувствовать я смог
К прекрасной женщине волнующую страсть
И к роднику её целебному припасть.
А теперь мне пришло в голову, что Анджей целовал мой свитер чуть ли не с той же самой нежностью, с какой Томаш целовал мои бедра.
В слезах мы ищем доказательства горя и не столько следуем влечению скорби, сколько показываем ее другим.
(Мы ищем в слезах доказательства нашей тоски и не подчиняемся скорби, а выставляем ее напоказ.)
Она никогда не спрашивала, где он бывает, с кем встречается. Но иногда она задавала себе вопрос: любит ли он её так, как любил раньше? Такая ли его любовь, как её — страстная, обожающая, заботливая, самоотверженная, отдающая себя целиком? Но в душе она требовала взамен такой же любви — ибо как может гордая женщина любить человека, который её не любит?