Мне сказали, что ты полюбила другого,
И тогда я пошел в свою комнату
И отделал правительство в резкой статье.
И меня посадили в тюрьму…
Мне сказали, что ты полюбила другого,
И тогда я пошел в свою комнату
И отделал правительство в резкой статье.
И меня посадили в тюрьму…
Ещё близ порта орали хором
Матросы, требуя вина,
А над Стамбулом и над Босфором
Сверкнула полная луна.
Сегодня ночью на дно залива
Швырнут неверную жену,
Жену, что слишком была красива
И походила на луну.
Она любила свои мечтанья,
Беседку в чаще камыша,
Старух гадальщиц, и их гаданья,
И всё, что не любил паша.
Отец печален, но понимает
И шепчет мужу: «что ж, пора?»
Но глаз упрямых не поднимает,
Мечтает младшая сестра:
— Так много, много в глухих заливах
Лежит любовников других,
Сплетённых, томных и молчаливых...
Какое счастье быть средь них!
Решение убить её и решение любить пришло почти одновременно. Я раньше никогда не думал, что секс и смерть как-то связаны. Но идея прихода одной жизни разве не подразумевает идею ухода другой? Это, оказывается, так близко, что люди, убивающие своих любовниц, иногда просто путают орудие. И разве женщины делают не то же самое, предавая своих возлюбленных?
Уж если навек не вместе мы,
Так пусть же в жизни хоть раз
Крылатым будет возмездие
За ложь обнажённых фраз.
Ты была сиреной, я теперь нелюдим,
Я бы простил измену, если бы не любил.
Надежду я питал,
ослеплённый безумец,
не на любовь -
на благодарность!
В твоей же душе
один порок я вижу,
и в сердце твоём -
нет места для любви!
Доехав до парка, я остановила машину и разрыдалась, как никогда раньше. За одну ночь я потеряла мужа, ребенка, возлюбленного и подругу. У меня не осталось ничего, кроме чемодана с разрозненной одеждой и ребенка в моем лоне. Вот и закончилась моя история. Я всё потеряла. Зато я любила, и это меня немного утешает темной, одинокой ночью, когда все в одночасье рухнуло.
Видать, была любовью
Ты всё ж в моей судьбе.
Душой, губами, кровью
Тянулся я к тебе.
И жизнь внезапно цену
Иную обрела.
И всё твоя измена
Под корень подсекла.
Что ж… Пусть… Живу теперь я
Неплохо. Ничего.
Не верю в счастье. Верю,
Что можно без него.
И жизнь на сон похожа,
И с каждым днем я злей.
И ты, наверно, тоже
Живешь не веселей.
Безверье и усталость
В душе, в судьбе, в крови…
Приходит рано старость
К живущим без любви.
Но где исток разлада и измены?
Кто мне докажет, что вина моя?
Ужели в одиночку должен я
Убитую любовь тащить со сцены?
Я спал, и я очнулся ото сна;
Влюбленные, не ошибитесь вы хоть! -
В любви законов нет, одна лишь прихоть.
Я верил в верность; вот моя вина.
В чащобах темной ревности блуждая,
Я заблудился между трёх стволов;
Марионетка в балагане снов,
Я думал, что вселенной обладаю.
О, если б только пошлой суеты
Не видеть, — я бы шествовал с отвагой,
Качая шляпой и махая шпагой, -
Прекрасный, гордый принц ее мечты!
Есть старая песня, печальная песня одна,
И под сводом небесным давно раздается она.
И глупая старая песня — она надоела давно,
В той песне печальной поется всегда про одно.
Про то, как любили друг друга — человек и жена,
Про то, как покорно ему предавалась она.
Как часто дышала она тяжело-горячо,
Головою склоняяся тихо к нему на плечо.
И как божий мир им широк представлялся вдвоём,
И как трудно им было расстаться потом.
Как ему говорили: «Пускай тебя любит она -
Вы не пара друг другу», а ей: «Ты чужая жена!»
И как умирал он вдали изнурён, одинок,
А она изнывала, как сорванный с корня цветок.
Ту глупую песню я знаю давно наизусть,
Но — услышу её — на душе безысходная грусть.