Войны оставляют шрамы, но не все из них можно увидеть.
— Кэнан, я не могу. Я боюсь.
— К твоему сведению, все боятся. Но не признаются, как ты. Что делает тебя храбрее прочих — это шаг вперед.
Войны оставляют шрамы, но не все из них можно увидеть.
— Кэнан, я не могу. Я боюсь.
— К твоему сведению, все боятся. Но не признаются, как ты. Что делает тебя храбрее прочих — это шаг вперед.
Нельзя уклоняться от рискованных шагов, мы должны идти вперёд. А когда придёт пора, будь готов к жертве ради большего.
Я больше не буду пробовать учить тебя. Если я всего лишь пытаюсь, значит я не верю в свой успех. Поэтому отныне — я буду учить тебя. Я ли не смогу. Ты ли не сможешь. Но пробовать нечего.
— Всё-таки создаётся ощущение, что зло непобедимо. Потому что это даже не зло в общем-то, а образ мысли, способ жизни, что ли.
— Образ мысли и способ жизни, говоришь? Возможно. Мы слишком, к сожалению, мало уделяли внимания собственно человеку. Воевали, потом строили. Снова долго и страшно воевали, опять строили. Вернее, восстанавливали и догоняли. И очень всё время торопились, в этой спешке упустили многое. Японская пословица гласит: «Прошлого уже нет, а будущего может не быть». Человек живёт настоящим. Есть ещё память, опыт, устремление в будущее. В юности опыта нет, его должны заменить книги, фильмы наши рассказы. Заменяют ли? Когда я рассказываю, как мой отец был на седьмом небе, купив себе первые сапоги и нёс их через плечо, чтобы не испачкать, на меня смотрят с недоумением. Когда говорю о войне, вежливо слушают. Вежливо, но не более. А вот когда в бане видят шрамы от ран, глаза всё-таки становятся иными. Мало, слишком мало наши дети видят шрамов, и много красивых иллюстраций. А если ты считаешь, что зло непобедимо, лучше отойди в сторону, чтобы на тебя не рассчитывали.
— Кэнан!
— Гера и Сабин в опасности.
— Ух ты! Как ты узнал? Почуял?
— Нет, я слышал ваши вопли за дверью.
— Кто ты такой?
— Я тот, кто увел этот ящик.
— Послушай, а я украл у тебя... неважно что. По-честному.
А душа, говорят, бессмертна!
Не попы, а мы, коммунисты,.
Говорим, что она бессмертна,
Если наше смертное тело,
Не страшась, мы сожгли в огне
На Отечественной войне.
«No star wars — no mathematics», — говорят американцы. Тот прискорбный факт, что с прекращением военного противостояния математика, как и все фундаментальные науки, перестала финансироваться, является позором для современной цивилизации, признающей только «прикладные» науки, ведущей себя совершенно подобно свинье под дубом.