Был в мире ты,
И самый тяжкий путь
Не был тяжелым.
Но вот я одна, и покрыто росой
Мое изголовье из трав.
Был в мире ты,
И самый тяжкий путь
Не был тяжелым.
Но вот я одна, и покрыто росой
Мое изголовье из трав.
Вчера прождала,
Пустым обещаньям поверив
Сегодня опять
Опускается вечер унылый
Могу ли я верить, что завтра?
Ах, не заснуть
Одной на холодном ложе.
А тут этот дождь -
Так стучит, что даже на миг
Невозможно сомкнуть глаза.
Щепотку слабости,
На крепости стакан...
В кроссвордах радости
Для каждого отдельная строка.
Под коркой безысходности
Течет возможностей река…
А вдруг у счастья нету маяка?
На сотню утопающих одна рука…
И каждое случайное пока,
Фундамент для разлуки!
Амур стрелу вплетает в лук и….
Разбивает чье-то сердце вновь!
Кому любовь связала руки,
А кто-то, развязав веревки,
Стер запястья в кровь…
Судьба немало наломала дров,
Чтоб одиночеством согрелась вновь
Моя надежда вера и любовь…
После Гоголя, Некрасова и Щедрина совершенно невозможен никакой энтузиазм в России. Мог быть только энтузиазм к разрушению России. Да, если вы станете, захлёбываясь в восторге, цитировать на каждом шагу гнусные типы и прибауточки Щедрина и ругать каждого служащего человека на Руси, в родине, — да и всей ей предрекать провал и проклятие на каждом месте и в каждом часе, то вас тогда назовут «идеалистом-писателем», который пишет «кровью сердца и соком нервов»... Что делать в этом бедламе, как не... скрестив руки — смотреть и ждать.
Не знаю, какой диагноз ставят врачи человеку, который не мерзнет тогда, когда должен мерзнуть.
У каждого в жизни бывает «тайный властелин», Энди, некто, обладающий, сам того не ведая, необъяснимой властью над тобой. Это может быть парень в шортах, подстригающий вашу лужайку, или женщина, выдающая вам книги в библиотеке, — едва знакомый человек, за которым вы бы последовали, если бы однажды, придя домой, обнаружили на автоответчике его послание: «Брось все. Я люблю тебя. Поехали вместе во Флориду».