Если хорошенько подождать, любые задвиги задвинутся.
Рядом с ним – как вернуться в дом, покинутый десятки лет назад: вроде все забыто, но, оказывается, еще помнишь, где какие выключатели, какие доски в полу скрипят, какие окна заедает.
Если хорошенько подождать, любые задвиги задвинутся.
Рядом с ним – как вернуться в дом, покинутый десятки лет назад: вроде все забыто, но, оказывается, еще помнишь, где какие выключатели, какие доски в полу скрипят, какие окна заедает.
Count your blessings and prepare to change your point of view
All those days that you spend waiting won't come back to you
Take off the glasses that have treated your world black and grey
It doesn't get easy, don't you know.
Мир полон людьми, ожидающими, не появится ли кто-нибудь в их жизни, кто сможет превратить их в то, какими они хотели бы себя видеть. Однако помощи ждать неоткуда — они стоят на автобусной остановке, но по этой улице автобусы не ходят.
Ненормально быть нормальным. Все зашибись какие нормальные, покуда ближе не познакомишься.
Оказывается, чтобы увидеть, как изменился мир, достаточно понять, что ты сам стал другим человеком.
Это действительно чаще всего происходило весной, хотя случалось и под осень, в такое время, когда всё меняется. Оно всё цветёт или увядает, воды начинают течь или замерзают, а ты вдруг чувствуешь, что становишься шёлком, тело твоё мнётся и вьётся, разглаживается и льнёт, не понять даже, к чему или к кому. Себе видишься шёлком, а ближним своим – серебром, потому что им начинает казаться, что ты окружена непроницаемой прохладой, твёрдой поблёскивающей корочкой, через которую не процарапаться. И тогда горе им, ближним, потому что ты вроде бы и не ждёшь, но кто-то должен прийти и приблизиться, миновать границу, не заметив её, и за это сорвать все цветы, собрать плоды и получить все призы, надо ему или не очень. А пока его нет, так легко и одиноко, что гляди того улетишь, шаг, другой, а потом думаешь, а зачем я – ногами? ведь лететь быстрей, если уж я всего лишь шёлк, всего лишь шарф. И глупо спрашивать, какие планы на лето или «что ты делаешь этой зимой», – кто, я? Нечего рассказать, нечем похвастать, потому что среди ваших земных путешествий и ваших побед нет места для меня, и не имею я никакого знания ни о себе, ни о будущем, кроме одного, – а у меня скоро будет любовь.
Изменить можно всё. Главное – суметь плюнуть на рутину нескончаемых проблем, пообещать себе мечту. Обещания самому себе, как правило, наиболее категоричные – потому что врать себе не хочется. Особенно когда тебе частенько врут окружающие...
Самая страшная пытка — это ожидание. Оно сломило, а то и убило множество людей. Что может быть хуже, чем стоять за невысокими стенами из наваленных бревен, присыпанных землей, и вглядываться в осеннюю мглу в течении целого дня, наблюдая лишь одну и ту же картину — дорогу, съедаемую белесой стеной тумана.
Правда жизни такова — чем больше хочешь что-то изменить, тем больше всё остаётся на своих местах...