Из нашего класса на поляну иногда забегал Тишкин, суетливый, с моргающими глазами мальчишка, любивший на уроках поднимать руку. Знает, не знает — всё равно тянет. Вызовут — молчит.
— Что ж ты руку поднимал? — спрашивают Тишкина.
Он шлепал своими глазёнками:
— Я помнил, а пока вставал, забыл.
— Кажется, кто-то надел туфли для танцев...
— Что? Нет-нет, я... я... я не умею...
— Идите сюда!
— Я лучше посижу...
— Идите-идите, у вас всё получится! Положите одну руку сюда, а другую сверху.
— Хорошо...
— Мы станцуем простой бокс-степ, ладно?
— Бокс... Ой, я наступил вам на ногу! Плохо получается... Мне надо учиться!..
— Ничего! Знаете, что мы сделаем? Будем качаться вперёд, назад...
— Качаться...
— Под музыку. Как в восьмом классе. Просто слушайте музыку.
Будь я писателем, я вел бы журнал смертей разных людей: читая его, люди учились бы не только умирать, но и жить.
... Учился хорошо. В круглых отличниках не ходил, но ему это и не надо было; он рано приметил в отличниках почти рабское преклонение перед высшим баллом, постоянную напряжённость и выструненность ради оценки. Велят стараться — они и стараются до потери сознания. В круглых пятёрках, считал он, несвобода, чрезмерная исполнительность, стеснённое дыхание.
Однажды преподаватель сказал мне, когда я не смог выучить стихотворение наизусть: «Ты пустой». С тех пор я хочу наполнить себя. Не стихами, а информацией. В 13 лет я начал составлять толстые тетради, заполненные изображениями, научной информацией и собственными размышлениями. Я вырезал из газет фотографии обнаженных актрис и приклеивал их вперемежку с математическими формулами. Чтобы придать себе желания вновь открыть тетрадь.
Странно: почему мы так же, как и перед родителями, всякий раз чувствуем свою вину перед учителями? И не за то вовсе, что было в школе, — нет, а за то, что сталось с нами после.
Откуда мне было знать, что никогда и никому ещё не прощалось, если в своем деле он вырывается вперед? Не жди тогда пощады, не ищи заступничества, для других он выскочка, и больше всех ненавидит тот, кто идет за ним следом.
Может не совсем я забыл
Время, когда радость меня любила.
Может быть, один взгляд назад
Мне откроет в будущее глаза.
Уже смеркалось, на дворе раз за разом надсадно кричала недоеная корова, но Мария после обеда куда-то ушла, и корова старалась зря.
Люди не умеют помнить друг о друге, их проносит течением слишком быстро; людей должна помнить та земля, где они жили. А ей не дано знать, что с ним случилось, для нее он чистый человек.
Cлайд с цитатой