— Ты смотрел в другую сторону, когда она выходила, — нарушил молчание горгул. — Возможно, тебе не мешает узнать, что в глазах у нее стояли слезы.
— В моих тоже, — ответил я, не оборачиваясь. — Вот потому-то я и смотрел в другую сторону.
— Ты смотрел в другую сторону, когда она выходила, — нарушил молчание горгул. — Возможно, тебе не мешает узнать, что в глазах у нее стояли слезы.
— В моих тоже, — ответил я, не оборачиваясь. — Вот потому-то я и смотрел в другую сторону.
– Гм-м… полагаю, бухгалтерское дело – неплохая работа. Я могу понять, почему Дон Брюс не хотел, чтобы ты пошла по его стопам в уголовную жизнь.
Банни скептически вскинула бровь.
– Если ты в это веришь, то ты не очень много знаешь о бухгалтерии.
– Гм-м… полагаю, бухгалтерское дело – неплохая работа. Я могу понять, почему Дон Брюс не хотел, чтобы ты пошла по его стопам в уголовную жизнь.
Банни скептически вскинула бровь.
– Если ты в это веришь, то ты не очень много знаешь о бухгалтерии.
Хотя я постепенно преодолевал благоговейный страх перед строениями, преобладающими здесь, в Блуте, это местечко меня пугало. Я видывал менее прочные на вид горы!
Я решил рискнуть задать вопрос:
— Э... Извините, пожалуйста...
— Да, малыш.
— Э-э, вы ведь демон, не правда ли?
— А? О, да, полагаю, ты можешь так считать.
— Но тогда почему вы ведете себя не как демон?
Тот бросил преисполненный отвращения взгляд, а затем обратил мученическим жестом глаза к небесам.
— И все-то критикует. Вот что я тебе скажу, малыш. Ты был бы счастливее, если бы я перегрыз тебе горло?
Когда дела обстоят черней некуда, я просто говорю себе: «Выше нос, могло быть и хуже!» И, само собой, дела становятся ещё хуже.
Ничто так не позволяет сыграть до конца свою роль, как участие в игре без давящего на тебя стремления к победе.
Когда дела обстоят черней некуда, я просто говорю себе: «Выше нос, могло быть и хуже!» И, само собой, дела становятся ещё хуже.
Забудь о теориях отцовства! В жизни все сводится к ощущению гордости за то, что ты не вправе считать своей заслугой, и к ответственности и чувству вины за то, чего ты либо не знал, либо никак не мог контролировать. В действительности все обстоит намного сложней, но суть такова.
— Скажи-ка, Ааз...
— Хм-м? Да, малыш?
— А из какого измерения происходишь ты?
— С Извра.
— Тогда получается, что ты извращенец?
— Нет. Тогда получается, что я изверг. А теперь заткнись!
— Я не хочу быть придворным магом! Как обычно, мой протест ни чуточки не умерил его энтузиазма.
— Ты и магом тоже не хотел быть, — напрямик напомнил он мне. — Ты хотел быть вором. Ну, вот тут тебе хороший компромисс. В качестве придворного мага ты будешь государственным служащим... а государственные служащие воруют в куда больших масштабах, чем ты когда-либо мог мечтать!