— Где чаша!?
— Люди Сенреда забрали ее.
— Тогда, почему мы все еще здесь?
— Ты был без сознания.
— Вечно твои отговорки!
— Где чаша!?
— Люди Сенреда забрали ее.
— Тогда, почему мы все еще здесь?
— Ты был без сознания.
— Вечно твои отговорки!
— Как себя чувствуешь?
— Уверенно.
— В прошлый раз на турнире погибли трое.
— Правда?
— И это только в первый день.
— Спасибо тебе, Мерлин.
— Да, а на второй день...
— Давай переживем первый.
— Ты прав, дальше погибших будет больше.
— Мерлин, заткнись.
— Есть лишь одно правило — никаких правил.
[Мимо Мерлина пролетает топор]
— Ты прав, беспокоиться действительно не о чем.
— С тобой все в порядке, Мерлин?
— Да, милорд.
— Вот только твое лицо все больше смахивает на кошачий зад.
— Ты никогда не блистал манерами.
— Да? А чем же блистал?
— Ты грубый, бесчувственный болван, и это в хорошем настроении.
— Как грустно.
Вас вообще волнует моя судьба? Сделай то, Мерлин, сделай это! Иди и убей грифона, пока я буду греть ноги у камина!
— Куда ты? Ты же сказал нам налево?
— Это не я, это лошадь. Моргауза сказала, что когда придет время, я узнаю дорогу.
— То есть, дорогу показывает лошадь? Отлично!
[После прибытия к месту назначения]
— Что дальше?
— Может, спросим лошадь?
— Ну не дурак? Отказаться от всего, ради предавшей меня, еще и в изгнании!
— Вы увидитесь. Это храбрый поступок, я в тебя верил.
— С чего такая уверенность?
— Ну, ты же Артур — благородный король.
— Который останется в холостяках. Зачем любить кого-то, если ее нет рядом?
— Гвен отыщется. Вы найдете друг друга.
— Мерлин, это один из двух-трех случаев в моей жизни, когда я действительно рад тебя видеть.
— Я тоже, милорд. Как ты себя чувствуешь?
— Как покойник, но, по крайней мере, еще теплый.
— Представляю.
— Вижу, у нас обоих ночь была еще та...
— Все было не так плохо. Просто бесконечная ночь, крысы, затхлые подушки, дырявое ведро вместо...
— Я сожалею, что с тобой это случилось, правда. Я сразу же объяснил им, что ты просто не мог отравить меня.