Георгий Данелия. Безбилетный пассажир

Представляя нас журналистам, Люся сказала, что на все вопросы по фильму ответят режиссеры Данелия и Таланкин. Но первый же вопрос был к Бондарчуку:

— Господин Бондарчук, вы уже второй раз в Мексике. Какие у вас впечатления?

Бондарчук надолго задумался. Люся повторила вопрос. Бондарчук посмотрел на Люсю, в зал, опять на Люсю, потом опять в зал... Глаза у него повлажнели, и он произнес:

— Английский художник Хоггард сказал, что красота в разнообразии… А в Мексике никогда не бывает снега...

И Бондарчук заплакал.

0.00

Другие цитаты по теме

Мы решили в эти два дня снять похороны прабабушки. Что нам нужно? Камера и оператор — есть. Сережа — есть. Гроб — возьмем в похоронном бюро. С могильщиками договоримся; скинемся — на всё про всё полсотни за глаза хватит. Пошли в похоронное бюро, попросили дать нам гроб напрокат.

—  Как напрокат? — обалдел продавец. — Вы что, собираетесь его обратно выкопать?

Мы объяснили, что гроб нужен для кино. Кино продавец уважал, но паспорт в залог за гроб взял.

Между прочим. Когда моей дочке Ланочке было пять лет, я повел ее в зоопарк. Посмотрели мы птиц, слонов, обезьян. А к хищникам я решил её не водить: маленькая девочка, ещё испугается.

— А почему вон туда не идём? — спросила Ланочка. — Мы там не были.

— Там львы, тигры, волки, — сказал я. — Да ну их, они злые.

— Нет, пойдём. Пусть они тоже на меня посмотрят.

Она пришла не на зверей смотреть, а себя им показать. Женщина — в любом возрасте женщина.

Мой друг Олег Жагар говорил, что жизнь человека состоит из драки и любви. Любовь — это любовь, а драка — это работа. Для женщины главное — любовь, для мужчины — драка.

... мы слишком люди и это плохо. В нашу эпоху, когда открыто множество разнообразных по форме и образу существования племён, человеку стыдно выдавать свой жизненный мирок за единственно приемлемый.

«Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу»… Мне в то лето стукнуло сорок лет, и я считал, что жизнь уже прожита.

Ты любила меня, потому что я, подобно Протею, каждый день был разным. И вот мои превращения исчерпаны. Теперь я смогу лишь повторяться, а ты слишком нервна, и тебе это скоро наскучит, отвратит, оттолкнет от меня. Праздник окончен – я собираюсь домой.

Полярник двадцать пять лет проработал поваром на разных станциях и за это время ни разу не был в отпуске на материке — копил деньги. И вот теперь собирался купить дом в Крыму, машину, жениться.

— И буду на участке редиску сажать. И розы.

— А если кирпич на голову?... — спросил матрос. — Получится, что ты вообще не жил, только вкалывал!

— Ну, упадёт так упадёт. Значит, судьба, — усмехнулся повар. — Но вот в чём ты не прав — это что я не жил. А я жил. И у меня всё это было — и жена симпатичная, и уютный домик, и розы.

— Где это у тебя было?

— Здесь, — повар постучал себя по лбу. — В голове.

— Да ну, — фыркнул матрос, — дед туфту несет, а я уши развесил!

— Каждому своё, пацан, — сказал повар. — Вот если твою черепушку вскрыть, что мы там найдем? Женский половой орган и бутылку.

Между прочим. Мексика — первая капиталистическая страна, в которой я побывал. И, к моему великому удивлению, всё негативное, что говорилось и писалось у нас про малоразвитые страны и капитализм, оказалось правдой. (Очень, очень мало очень богатых и очень, очень много очень бедных… Ну и остальной набор: трущобы, безработные, малолетние проститутки, официальная продажность чиновников и так далее.) Сейчас-то всё это мы испытали на себе, а тогда я считал, что это полёт больной фантазии советской пропаганды.

Набоков писал, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально чёрными вечностями. А мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошел на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить... Мне повезло, я хочу встретить многих.

В прошлом году меня познакомили с французским продюсером. Он поинтересовался, какие фильмы я снимал. Переводчик перечислил. Среди прочих назвал и «Я шагаю по Москве».

— Это не тот фильм, где идёт девушка под дождем, а за ней едет велосипедист?

Сорок лет прошло с тех пор, как фильм показывали во Франции, а он запомнил именно то, с чего все началось… Между прочим. В этой сцене снимались три девушки. Две блондинки, а третья — журналистка. В субботу снимали общий план — идёт светловолосая девушка, за ней едет велосипедист с зонтиком. В понедельник светловолосая стройная девушка на съёмку не явилась. Ассистенты ринулись во ВГИК и привезли другую, тоже светловолосую и стройную. Сняли крупный план. Но оказалось, что у неё экзамен и ей надо уходить. И пришлось снимать босые ноги корреспондентки «Известий», которая терпеливо ждала, пока мы освободимся, чтобы взять интервью.