Но когда мой сын спросит меня, что значит быть нормальным, мне кажется, у меня хватит мозгов сказать ему эту очень простую вещь, что ничто из сотворённого умом не имеет смысла, если сквозь это творение на тебя не смотрит лицо любящего тебя существа, понимаете?
И, хотя у каждого из нас, как всегда, свои версии на этот счёт, все они — говно, если заставляют вас мириться с тем, что вы не достойны любви!
Джо, ничего нормального не бывает. Любовь — единственное, ради чего стоит сражаться. И единственное, что поможет нам всё пережить.
На крупнейшем поисковом российском сервере запросов со словом «преданность» всего 6000 в месяц, а со словом «любовь» более 4500000, т. е. любовь в 750 раз популярнее преданности.
Нет, несомненно, Бог — это любовь, и она не знает границ, верно? Но где гарантия, что мы и Он понимаем любовь одинаково? Вот в чем фишка. Да, несомненно, Бог абсолютно красив, но кто убедит меня в том, что его запредельная красота не воспримется нами как невыносимо тошнотворное уродство? И с чего мы взяли, что у нас достаточно хороший вкус, чтобы насладиться истинной красотой Бога?
И, судя по всему, призыв встать и выпрямиться, как бы жизнь ни придавливала наши головы к земле и, как говорится, ни заколачивала по шляпку в пол, всегда будет самым мощным и самым востребованным. И, как говорится, радости и разного рода успехи прекрасны, но умение подняться из говна и, более того, собрать по кусочкам вдребезги разбитое сердце, сохранив веру, что не все мужчины — «сво...», и не все женщины — «бля...»! И каждый из нас, несомненно, во веки веков, может всё начать сначала, всегда может выпрямиться, как бы жизнь ни ставила нас на четвереньки, как говорится. И нам действительно дана удивительная машина — наш грандиозный мозг, тело, мышцы, так жаждущее любви сердце. Нам дано столько, что дух захватывает! Абсолютно всё, чтобы навести порядок в своём доме, выбросить ненужный хлам, трам-тарарам! Всё вымыть, украсить, переизобрести, наполнить ответственностью и заботой, пригласить в этот мир его или её — тех самых, единственных! И творить вместе с ними своё будущее!
Она не считала себя нормальной. Но и не считала нормальность необходимым условием выживания. Все, скорее, наоборот. Необходимым условием своего выживания она считала собственное сумасшествие. И боялась нормальности как огня. Не очень длинный, но все же существующий перечень страхов Джо завершала нормальность. Главенствовала в нем вероятность прожить жизнь, так и не встретив настоящую любовь. Где-то посередине курсировала еще пара довольно пугающих пунктов.
Каждый из нас на сто процентов точно, как говорится, на нюх, знает разницу между обольщением и любовью. В первом случае необходима техника, мастерство, ну, вы понимаете. Во втором же они абсолютно бесполезны: ранимость, отсутствие контроля, острые переживания, боль от разлуки, жажда встречи, безумие ревности, тяжесть тревоги, волнение, волнение, волнение! И потом взрыв первой близости, подобный рождению новой вселенной, обнажающий все смыслы до катарсической ясности!
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо.
В своей сегодняшней роли я прожил нестерпимо насыщенную, как вы уже поняли, жизнь, полную ошеломительных мистификаций и провокаций. И сколько безумных с точки зрения общественной морали не проецировалось бы сейчас на экран вашего интеллекта, сквозь всю эту невообразимость, как вы можете видеть, лукаво проглядывает моя полная иронии улыбка. Приглядитесь… и вы, несомненно, увидите её. Вон она, вон! Видите? Да, да, вот она! Эта самая гримаса сверхциничного, едкого и в высшей степени милосердного шута, сумевшего так гениально подшутить над всей этой человеческой комедией. Будьте осторожны с подобными зрелищами. Припавший к отверстию этого калейдоскопа уже никогда не оторвёт взгляд от творящего в нём коловращения. А пляска среди каменных мегаполисов под звуки трансовых ритмов снова приводит кого-то в состояние шоковой инсталляции, и отовсюду, сквозь морды зверей и бетонные джунгли, витиеватость канализационных труб и нефтяные кратеры уже взирает на вас мой лик, говорящий на разные рыки, писки, вои, стоны: «Всё свято, дорогие мои, всё!». Запах бойни и сонного пруда, сладость лжи и предательский ужас правды, солнечный свет и смрад разлагающихся на солнце мёртвых тел. И, сколько ни пачкайте, всё это всегда было, есть и будет чистым. Ведь сколько бы грязи ни проецировалось на экран божественного кинотеатра, экран всегда чист. Ловите фишку?
Большинство из вас, конечно же, знало всё это и без меня. Как и то, что рано или поздно всем нам предстоит уйти, всем без исключения. И за всю историю людей ни один из ушедших, как ни старался, не мог с собой ничего взять, понимаете? Абсолютно всё мы, люди, оставляем здесь. Вот он, этот грандиозный финал, что по задумке моего без сомнения гениального автора, словно лоскутное одеяло, скроен из сыгранных за всю историю этого проекта ролей. Закончить это шествие я должен был именно так, верно? И расчёт этот более чем точен. Ведь что может убить меня? Конечно же, тротиловый эквивалент собранных в одном времени и месте выродков и гениев сыгранного мной человечества. И вот они все уже здесь. Прямо сейчас они встанут, и на сцену полетит всё это безумное разноцветие красок жизни. И сквозь меня полетит всё это смертоносное электричество, что разорвёт сердце на маленькие брызги, пульки. И буквально через минуту это случится. Но сейчас, пожалуйста, дорогие мои, я прошу вас, дайте мне договорить, не моргайте! Ведь стоит вам прямо сейчас схлопнуть ресницы и, следуя драматургии, я взорвусь раньше времени, так и не сказав самого главного, понимаете?..
Дело в том, что я знаю, почему автор мой написал именно такой финал. Я знаю, что он мечтал об этом очень давно и болезнь моя была прописана чуть ли ни с самого начала. Старожилы помнят. Дело в том, что смерть эта как бы репетиция. И сначала я думал, что это репетиция только его, автора, смерти, я думал, что она нужна только ему, но теперь я уверен: она нужна не только ему. И как же это красиво было задумано, верно? Он придумал меня, сделал меня живым, чтобы влюбить в меня всех вас. Вы только задумайтесь: он влюбил вас в плод воображения, в фантом, в иллюзию. Ведь, положа руку на сердце, я ведь не существую… Это любой здравый человек вам скажет. И как это божественно прекрасно, что кто-то из вас плачет сейчас совсем не иллюзорными слезами… Это действительно так: моя смерть — это репетиция вашей собственной смерти, вашей, каждого в отдельности. И каждый из вас хотел бы умереть так же, как я сейчас, верно? Умереть смертью, которой просто нет и никогда не было, как нет ничего во Вселенной, чего следовало бы бояться, как нет границ греха и святости, красоты и уродства, как нет способности творить и быть творимым… И в этом безгранично открытом пространстве возможно всё! А теперь готовьте свои сердца-ловушки. Я очень надеюсь, что один из осколочков моего финального шоу-тайма, словно пулька, пронзит и ваше сердце и навеки застрянет в нём, проделав незабываемую ранку.
Cлайд с цитатой