Есть вещи, которые должны оставаться в тайне. Ведь для чего-то же ещё никто не нашел Пайтити, не расшифровал рукопись Войнича и геоглифы Наски?
Обменивались друг с другом новостями на языке надломленных веток, укрывались щитами от дождя из ядовитых стрел, слушали, как подводные монстры чешут спины о кили лодок… Проживали каждый миг как последний — не это ли величайшее счастье?
Вниз с холма по пыльной дороге. Шум моря в сердце спасал от тоскливых мыслей. С каждым шагом волны накатывали, били по рёбрам, отступали, оставляли тину, тишину, мысли.
Мерседес осматривала деревья, но ни одно не походило на то, которое дона Жозинья показала ей в книге. Рабыня углублялась в лес, трава распрямлялась за её шагами, исчезала тропинка. Когда ночь потушила последний свет, служанка улеглась на мешок из-под фасоли, накрылась листвой, уснула. Такой, вздрагивающей и сопящей, под пожухлой веткой лесного ореха её и нашло счастье.
Кабра приоткрыл веки. Глаза кольнуло светом. Зубы стучали, шею стягивала сухая тина. Площадь Верхнего Салвадора шкварчала птицами, как сковородка.
— Замолчите, — просипел Кабра.
Хотел зажать ладонями уши, но поднять руки не вышло. Тяжёлые, они лежали вдоль тела, словно из них вынули кости, а в пустоту залили железо.
Кто-то считал дни до конца пути. Кто-то знал, что жизнь в дороге — лучшая из возможных жизней.
Город пах запертой в сундуке тканью. Пах чёрным вином из зарытого под землёй кувшина. Встречные в шерстяных пончо глядели на меня, как Каин на брата. Мулатки скребли мётлами тротуар вдоль магазинов.
Скульптор без рук, но с до сих пор согревающим всех сердцем. Он, конечно, достоин бессмертия, и плевать, кто был его подмастерьем — Микеланджело или Кабра.
Садись, задирай голову, смотри: всё выше тебя, а ты малютка, человечишко, прах, ничтожество, несовершенство. Perola barroca — жемчужина без оси, с наростом, с пороком. А теперь погляди на алтарь, на купол: в небесном саду золотые лозы, они алмазной росой покрыты. Хочешь попасть в этот мир после смерти? Веди себя, как мы говорим, и обязательно жертвуй. Твои деньги — вода для золочёных лилий, бархатная одежда для статуй, серебряные гвозди в ладони Иисуса, рубиновая кровь для его коленей. Отдавай десятину, если хочешь рая. Видишь, какой господь щедрый? Видишь, сколько в его саду богатства? Если будешь послушным, оно ждет тебя после смерти, человечишко, прах, ничтожество, несовершенство.
Священник кашлем между псалмами старался вернуть внимание паствы, но те глазели на статуи вместо того, чтобы слушать, что жить нужно тихо, прилежно перебирать копытцами в связке с другими волами.
Cлайд с цитатой