— И теперь её призрак обитает в здании, и любой, кто с ней встретится... уже не жилец.
— Ну, если все умирают, откуда тогда берутся эти истории?
— И теперь её призрак обитает в здании, и любой, кто с ней встретится... уже не жилец.
— Ну, если все умирают, откуда тогда берутся эти истории?
— Извини.
— За что?
— За то, что вышвырнул тебя из бункера. За это, эм... и за то, что не сказал про Сэма.
— Ты думал, что его жизнь поставлена на кон.
— Да, меня одурачили.
— Я думал, что спасаю Рай. Меня тоже одурачили.
— Так, говоришь, мы с тобой — пара тормознутых недоумков?
— Я предпочитаю слово «доверчивые».
— Что ты такое?
— Я — Ангел.
— Этого не может быть.
— Почему?
— Потому что я атеист.
— Вы знаете, что его старший брат, Дин, умер и был убийцей?
— Ах да, Дин, паршивая овца... но красавчик!
— Ты правда думал, что перехитришь меня? Меня? Ты в курсе, что хитрость изобрёл я? В буквальном смысле.
— Ты правда думал, что перехитришь меня? Меня? Я усовершенствовал хитрость. В буквальном смысле.
— Сколько убитая весила раньше?
— 75 кг.
— Считай 80. Известный факт: все женщины врут о своем весе и возрасте.
— Погоди-ка, на днях ты сказал официантке, что тебе 29.
Чего ты хочешь? О чем мечтаешь? Ведь машина у тебя – отцовская. Даже музыка — отцовская. У тебя хоть мысли свои есть? Нет. Нет, в голове только: «Присматривай за Сэмми. Береги своего младшего брата, сынок.» Ты ведь до сих пор слышишь отцовские приказы, да? Четко и ясно.
— Какого черта, ты здесь?
— Выписал себя сам.
— Ты спятил?!
— Не умирать же в больнице, где даже сестрички так себе.