Когда люди хотят что-то защитить, они могут стать невообразимо жестокими.
— Это моя вина, я должен был её защитить.
— Для защиты у неё был щит. Это война, здесь сражаются и гибнут, и ты ничего не можешь сделать.
Когда люди хотят что-то защитить, они могут стать невообразимо жестокими.
— Это моя вина, я должен был её защитить.
— Для защиты у неё был щит. Это война, здесь сражаются и гибнут, и ты ничего не можешь сделать.
Суд присяжных вызывал у него отвращение как институт в целом. Самое нелепое, что могла породить демократия, мутируя из благородной утопической идеи в несуразную, скрипящую машину, неуклюже продвигающуюся по миру. Есть обвинение и есть защита, каждый строит свою картину в состязательном процессе. Дуэль этих изощрённых профессионалов может длиться месяцами, чаще годами, картины становятся всё более многоплановыми, заполняются новыми фигурами. И вот вердикт дуэли этих творцов выносится двенадцатью случайно собранными слесарями, водителями автобусов и домохозяйками. Как можно было допустить такое попрание здравого смысла?!
В нашем королевстве множество людей с самыми разными убеждениями. Не я один хочу вас защитить. Многие верят в тот мир, который вы намерены создать. Однажды вы все поймете, однажды вы узнаете, сколько они для вас сделали.
Да, мир – уязвимое место. И да, мы приложили к этому руку. Но лучше нас никто не способен защитить его.
Одна согрешившая женщина – это слабенький редут. Но три спевшихся бесстыдницы – это уже неприступная крепость.