Можно вытерпеть сильный толчок, опасный подкат, маты в свою сторону. Но когда оскорбляют родных — нужно сразу же отвечать.
Я хотел оскорбить, но не хотел обидеть...
Можно вытерпеть сильный толчок, опасный подкат, маты в свою сторону. Но когда оскорбляют родных — нужно сразу же отвечать.
Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот говно.
— Но это несправедливо!
— «Несправедливо»?! Да ты знаешь, с кем имеешь дело? Меня ещё никто не обвинял в справедливости. Если подумать, я оскорблена.
— Если я правильно понимаю, — замялся аррант, — те слова, что он обратил против тебя, суть непроизносимые речи, которые ваш закон велит смывать только кровью?
— Может, и велит, — поглядывая наверх, сказал Волкодав. — Только не наш закон, а сегванский.
— А у вас как принято отвечать на такое?
— У нас, — проворчал Волкодав, — говорят «сам дурак».
Мы – единственные виновники произошедшего. И мы же единственные, кто может исправить ситуацию.