Я специалист по бесперебойной подаче слез —
Ты воспитал в себе выдержку партизанью.
Ты пьешь кофе в Гостином — я ем в «Маяке» лазанью,
Ты по бизнесу в Хельсинки — я в колонию под Рязанью
Предотвращать резистентный туберкулез.
Я специалист по бесперебойной подаче слез —
Ты воспитал в себе выдержку партизанью.
Ты пьешь кофе в Гостином — я ем в «Маяке» лазанью,
Ты по бизнесу в Хельсинки — я в колонию под Рязанью
Предотвращать резистентный туберкулез.
... из всех мужчин только ветер и стоит слез.
Когда катишься пятьдесят километров в час, он уже принимает тебя всерьез.
Вера любит корчить буку,
Деньги, листья пожелтей,
Вера любит пить самбуку,
Целоваться и детей,
Вера любит спать подольше,
Любит локти класть на стол,
Но всего на свете больше
Вера любит ***ол.
И той, высокой, прибой вспоровшей, Уже спохватятся; хлынет сальса.
Декабрь спрячет свой скомороший Наряд под ватное одеяльце.
И все закончится, мой хороший.
А ты боялся.
Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.
Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.
Построенье сюжета странно,
Цель трагически неясна:
У нас не совпадают столицы, страны,
Интересы, режимы сна.
— Уходить от него. Динамить.
Вся природа ж у них – дрянная.
— У меня к нему, знаешь, память –
Очень древняя, нутряная.
— Значит, к черту, что тут карьера?
Шансы выбиться к небожителям?
— У меня в него, знаешь, вера;
Он мне – ангелом-утешителем.
— Завяжи с этим, есть же средства;
Совершенно не тот мужчина.
— У меня к нему, знаешь, – детство,
Детство – это неизлечимо.
Мы убить могли бы — да нет не те уже.
Все-таки циничные. И свободные.
В том, как люто девушки любят девушек -
Что-то вечно чудится безысходное.
Рассчитай меня, Миша. Ночь, как чулок с бедра,
Оседает с высоток, чтобы свернуться гущей
В чашке кофе у девушки, раз в три минуты лгущей
Бармену за стойкой, что ей пора,
И, как правило, остающейся до утра.