Уметь жить чужой радостью — самое редкое искусство.
Когда нас волнует что-то своё, мы глухи к чужим заботам и бедам. Я, по крайней мере, была глуха.
Уметь жить чужой радостью — самое редкое искусство.
Когда нас волнует что-то своё, мы глухи к чужим заботам и бедам. Я, по крайней мере, была глуха.
Я преклоняюсь перед мистером Диснеем и тем, чего он сумел достичь с помощью многих одаренных художников. Меня потрясает каждый раз, как подумаю о том, сколько радости он и его компания принесли миллионам детей и взрослых во всем мире.
Он был самородком. И, подобно самородкам, извлекаемым из земных или горных пород, был небольшим, неотшлифованным, но бесценным.
Я знала, что у людей, сильных духом, в минуты опасности обостряются лучшие качества. У слабых же наоборот, обнажается то, что они скрывают от окружающих, чего сами стыдятся... Всё у них происходит как у неопытных шофёров, попавших в аварийные обстоятельства: не в ту сторону крутят руль, не в то мгновение нажимают на тормоза.
Если мы овладели искусством страдания, значит, мы можем с такой же легкостью научиться радоваться.
Трудно благодарить от души ежедневно. Всё, наверно, может стать будничным: и забота, и готовность пожертвовать за тебя жизнью. Несправедливые чувства... Но Павлуша другого отношения к себе и не ждал.
— Вы сказали, что возродились «для слёз, для жизни, для любви». Нет, только для слёз! Для чужих... На которые вам наплевать. Для слёз Нины Игнатьевны, Гриши... — я рывками вытаскивала из карманов бумажки, вероятно нужные мне, и ожесточённо рвала их. — Вы гораздо старше меня... Но я всё равно скажу, что вы поступили отвратительно, подло. Испортили людям праздник. И каким людям! Они освобождали этот город, эту землю, по которой вы сейчас ходите. На которой спасаете своё здоровье! «Жизнь на одного»? А они сражались и погибали ради всех. Слышите! Ради всех!..
— Не предупреждайте заранее, что в комнату войдёт красивая женщина, если не хотите добиться эффекта разочарования, — посоветовал Геннадий Семёнович. — Это известно, но истина не бывает банальной.