— Я говорю — играешь хорошо! Мог бы быть хорошим музыкантом, а у нас оркестр хороший! Я бы тебя устроила туда и жил бы ты нормально, по-человечески жил!
— Музыкантом?... Не смешно, нет.
— Я говорю — играешь хорошо! Мог бы быть хорошим музыкантом, а у нас оркестр хороший! Я бы тебя устроила туда и жил бы ты нормально, по-человечески жил!
— Музыкантом?... Не смешно, нет.
— Георгий Николаевич, скажите, а у вас образование — высшее?
— Конечно, высшее.
— Сейчас будет ещё выше!
— Девушка, скажите, а у вас образование — высшее?
— У меня? Специальное...
— Сейчас будет ещё специальней!
— Я в Израиль уезжаю, навечно.
— Ты чего, Галь? Какой Израиль? Ты же русская!
— Судьба у меня еврейская, Вов! Я, Вова, взяла и купила себе историческую Родину. Я теперь еврейка по маме! Царствия ей небесного, Пелагее Ивановне...
Я знала, что у людей, сильных духом, в минуты опасности обостряются лучшие качества. У слабых же наоборот, обнажается то, что они скрывают от окружающих, чего сами стыдятся... Всё у них происходит как у неопытных шофёров, попавших в аварийные обстоятельства: не в ту сторону крутят руль, не в то мгновение нажимают на тормоза.
— ... мне даже в суде обманутые вкладчики, вон, аплодировали стоя, ты же помнишь.
— Стоя... они стоя, а ты сидя!
— Вы знаете, когда мы остановимся, вы получите по физиономии!
— Ну, значит тогда мы не будем останавливаться!
— Так, так... Че... Чай, чемодан, чебуреки, Чебоксары... Странно. Никаких чебурашек нет.
— Значит... Значит, вы не будете со мной дружить?
— Почему? Будем, будем!
— Почему ты её отпустила?
— У нее ангел в лице, пока любит — ангел жив. А сколько ангелу жить — неизвестно...