Тщеславие для слабых умов вещь опасная.
Тщеславие — страшная сила, действующая внутри нас, но против нас же самих.
Тщеславие для слабых умов вещь опасная.
Если всерьез задуматься, человеком движет страх смерти и тщеславие. Но тщеславие есть тоже выражение страха: хочется быть заметным, хочется, чтобы на тебя обратили внимание, не подумали плохо, стали думать лучше, чем прежде. Страшно, если не подумают лучше.
Гордыня, нерешительность, тщеславие — все чувства, которые, как кажется, изуродовали людей, не имеют для таракана никакого значения. Такие чувства указывают на борьбу за то, чтобы измениться, вырасти, осуществить мечту и стать кем-то другим. Но тараканы не мечтают стать сверчками и ночами распевать нежные песни; они не мечтают стать ястребами и подняться ввысь. Тараканы принимают то, что они тараканы, Если в них есть своё очарование, то оно заключается в этом.
Удивительно, как тщеславен человек, который хочет внушить себе и другим, что он стремится к истине, меж тем как он жаждет любви.
В самом деле, мне ни разу не случалось слышать или видеть вступительную фразу «Безо всякого тщеславия я могу сказать» и т. п. без того, чтобы за этим сейчас же не следовало какое-либо тщеславное заявление.
Гордость представляется мне весьма распространенным недостатком. Во всех прочитанных мной книгах говорится, что человеческая природа ей очень подвержена. Весьма немногие среди нас не лелеют в своей душе чувства самодовольства, связанного с какой-то действительной или мнимой чертой характера, которая выделила бы их среди окружающих. Гордость и тщеславие — разные вещи, хотя этими словами часто пользуются как синонимами. Человек может быть гордым, не будучи тщеславным. Гордость скорее связана с нашим собственным о себе мнением, тщеславие же – с мнением других людей, которое нам бы хотелось, чтобы они составили о нас.
Тщеславие и корыстолюбие — вот две страсти, управляющие женщинами с неразвитым умом, если только воздействие повседневных впечатлений не уравновешивается у них врожденным благородством души. Одна ведет их к распутству, другая — к самому откровенному и безжалостному эгоизму