Боль учит не смерти, но жизни.
Два глаза источают крик.
Лишь веки, издавая шорох,
во мраке защищают их
собою наподобье створок.
Как долго эту боль топить,
захлестывать моторной речью,
чтоб дать ей оспой проступить
на теплой белизне предплечья?
Как долго? До утра? Едва ль.
И ветер шелестит в попытке
жасминовую снять вуаль
с открытого лица калитки.
Итак тебе, преодолевшей вид
конечности сомкнувших нереид,
из наших вод выпрастывая бровь,
пишу о том, что холодеет кровь,
что плотность боли площадь мозжечка
переросла. Что память из зрачка
не выколоть. Что боль, заткнувши рот,
на внутренние органы орет.
Поэзия и литература вообще определяется не географией, а языком, на котором она создается.
Время текло, словно ледяной океан, в котором медленно и неуклюже, как айсберг, ворочалась боль.
Страсть, прежде всего, — лекарство от скуки. И ещё, конечно, боль — физическая больше, чем душевная, обычная спутница страсти; хотя я не желаю вам ни той, ни другой. Однако, когда вам больно, вы знаете, что, по крайней мере, не были обмануты (своим телом или своей душой).
Когда мы понимаем, что изменились? Когда жизнь становится чужой? Мы хотим быть сильнее, жестче, опаснее. Но каждое из этих качеств приобретается в определённых условиях. Они не появляются из воздуха. Не возникают просто так. Чтобы стать решительным, крепким и рассудительным, нужно пройти через множество испытаний и нужно не только выигрывать, но и терпеть поражения, иначе не будет смысла.
Так действительно ли это хорошо – стать жестоким? Расчётливым? Холодным? Человек становится чёрствым по причине многих обстоятельств, и потом уже не может вновь стать тёплым и доверчивым. Если ты опасен, значит, тебя успели сломать. Значит, тебе было в сотни раз больнее, чем тем, кто тебя окружает. И потому ты научился отличаться от них. Ты стал сильнее лишь оттого, что больше никому не доверяешь и ни в кого не веришь.
Если б вся эта боль была постоянной и накапливающейся, а не временной и периодической, то уж под одной её тяжестью мир сорвался бы со своего гвоздя во вселенной и, объятый пламенем, отправился бы в бездну, во тьму кромешную. И летел бы вниз до тех пор, пока бы от него и пепла не осталось.
Больше всего ты хочешь, чтобы я выздоровел, а у меня ничего не выходит. Мне так стыдно.
Cлайд с цитатой