Иосиф Александрович Бродский

Другие цитаты по теме

Два глаза источают крик.

Лишь веки, издавая шорох,

во мраке защищают их

собою наподобье створок.

Как долго эту боль топить,

захлестывать моторной речью,

чтоб дать ей оспой проступить

на теплой белизне предплечья?

Как долго? До утра? Едва ль.

И ветер шелестит в попытке

жасминовую снять вуаль

с открытого лица калитки.

Итак тебе, преодолевшей вид

конечности сомкнувших нереид,

из наших вод выпрастывая бровь,

пишу о том, что холодеет кровь,

что плотность боли площадь мозжечка

переросла. Что память из зрачка

не выколоть. Что боль, заткнувши рот,

на внутренние органы орет.

Я не чувствовала ничего. Только ужас и нескончаемое чувство вины. Наконец, меня прорвало. Я больше не могла держать в себе все нахлынувшие чувства: страх, боль, отчаяние, ненависть, злость, печаль, вина, безысходность – все слилось единым потоком. Но, несмотря на это, у каждого чувства был свой вкус. Я различала их. Боль – горькая, жгущая мои легкие и горло. Страх – холодный и обволакивающий, как азот. Отчаяние – соленое и теплое, как мои слезы. Ненависть – сухая и горячая. Злость – горькая и перченая, как индийские специи. Печаль – кислая, как лимонный сок. Вина – тяжелая топкая и глубокая, как оскома, вяжущая во рту. Безысходность – прозрачная и прохладная, как дым от сигарет или туман, окутывающий тебя, от нее не укрыться, она обволакивает все тело. И тогда скулы начинает сводить от ужаса. Я опустела. Все вырвалось наружу вместе с неистовым воплем...

Когда ты делаешь людям больно, кто-то всегда страдает. Чаще всего — ты сама.

И опять же, должен сказать, что любой вид гражданской активности мне просто скучен до смерти. Когда ты просто размышляешь над политическими вопросами и сам до чего-нибудь додумываешься, это весьма интересно, привлекательно, возбуждающе, все это прекрасно. Но когда все эти размышления приводят к своему логическому выводу, то есть к необходимости каких — то действий, сразу же возникает чувство ужасного разочарования, и все это становится так скучно.

Все страданья и любую боль — я все приму,

Ведь они твои, так что позволь.

То, что я открываю тебе свою боль, еще не означает, что я люблю тебя.

Страшный суд — страшным судом, но вообще-то человека, прожившего жизнь в России, следовало бы без разговоров помещать в рай.

Удивительно, как человеку может быть больно без всяких физических причин.