Не мы выбираем время своего прихода в этот мир.
Мы не властны над своими судьбами. Но сознавать это каждую минуту было бы слишком горько.
Не мы выбираем время своего прихода в этот мир.
Мы не властны над своими судьбами. Но сознавать это каждую минуту было бы слишком горько.
Тут ведь как: ты либо живой, либо мертвый. А есть еще недобитые, это страшней всего.
Мы все подчиняемся судьбам. Но должны действовать так, как если бы этого не было или умрем от отчаяния.
Такова уж стариковская доля — тревожиться за молодых. А удел молодых — презирать стариковские тревоги.
Вопрос стоял так: что хуже — такого рода действия с нашей стороны или последствия бездействия.
У нас, стариков, за молодых душа ноет, а молодые ноют, что мы их душим, и ничего тут не попишешь.
Мне сейчас хорошо — и ладно. Ну его, будущее это. Пусть будет только то, что сейчас, понимаешь?
Пойми, детка, на плечи магистра легло страшное бремя, бремя принятия решений. И при этом, чтобы он ни выбрал, любой его шаг сулил только беду. Значит, надо было сделать такой шаг, который повлек бы за собой меньшее зло.