Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.
9.00
Мерзость пред Господом — уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему.
Артур Шопенгауэр
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойСамостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
При предположении свободной воли всякое человеческое действие было бы необъяснимым чудом — действием без причины.
Одному только человеку природа в виде возмещения даровала как привилегию возможность по произволу заканчивать своё существование ещё прежде, чем она сама поставит предел, так что он не вынужден жить, подобно животному, до тех пор, пока может, но живет лишь до тех пор, пока хочет.
— Представь, что за кроличьим племенем гонится один обобщённый удав. А до реки ещё осталось около ста прыжков. Так вот, имеет ли право вожак, чтобы взбодрить выбившихся из сил, воскликнуть: «Кролики, ещё одно усилие! До реки только двадцать прыжков!»?
— Я полагаю, имеет, — сказал Возжаждавший, стараясь представить всю эту картину, — потом, когда они спасутся, он им объяснит, в чём дело.
— Нет, — сказал Задумавшийся, — так ошибались все преобразователи. Ведь задача спасения кроликов бесконечна во времени. Перебежав реку, кролики получат только передышку. Наш обобщённый удав найдёт где-нибудь выше или ниже по течению переброшенное через реку бревно и будет продолжать преследование. Ведь удав у нас обобщённый, а любителей крольчатины всегда найдётся достаточно...
— Значит, я так думаю, надо сохранить право на ложь для самого лучшего случая?
— Нет, — сказал Задумавшийся, — такого права нет. Как бы ни были кролики благодарны своему вожаку за то, что он взбодрил их своей ложью, в сознании их навсегда останется, что он может солгать. Так что в следующий раз сигнал об опасности они будут воспринимать как сознательное преувеличение. Но и вожак, солгав во имя истины, уже предал истину, он её обесчестил. И насколько он её обесчестил, настолько он сам её не сможет уважать... Она его будет раздражать...
Признание строгой необходимости человеческих поступков — это пограничная линия, отделяюшая философские умы от других.
В этом и заключается сила истины: её победа трудна и мучительна, но зато, раз одержанная, она уже не может быть отторгнута.