Дыши, дыши, страдай и властвуй, живи, как сам я жить не смог. Гуляй босой душой по насту, жалей, жалей всех дураков. Храни свой бесприют ребячий, сгорай и празднуй недосуг. А я уже почти прозрачный, ты видишь сквозь меня весну.
Нам завтра отвечать за каждую весну, за каждый вздох и прочерк, за каждую печаль у каждого плеча.
Она, она… Она ведь просто девочка, тростиночка, снежинка по весне в реальности осиротело певческой, в оттаявшей к полудню белизне. Беречь, беречь, сражаться и заботиться!
Замрет весна. Безмолвно, страшно, прозреньем смертности творцов. Я стану словом отзвучавшим, я стану плотностью холстов.
Потом поймешь — ничто не повторится, потом поймешь — все было наяву, когда посмотришь из окна больницы на первую весеннюю листву.
И наши души — коридорами для пришлой боли всех людей. Мы плачем полночью за шторами, мы память людных площадей времен тоски, времен отчаянья, не достучавшейся весны, времен утробного молчания всей изувеченной страны.
Все хорошо, все хоро… Боже мой. Светла привычная юдоль. Но разболелось снова прошлое, и не проходит эта боль.
Cлайд с цитатой