Да что ты тут увидишь, кроме замаринованной в виски печени и пепла выгоревших снов?
Он перестал доверять сну. Ты закрываешь глаза и на несколько часов отправляешься в какую-то другую страну, а пока тебя нет, что угодно — все что угодно — может случиться. Весь мир могут из-под тебя вырвать.
Дело не только в том, чтобы у тебя был кто-то, с кем проснуться рядом... Дело в том, чтобы доверять другому, знать, что он не причинит тебе боли, даже если ты уверен, что так оно и будет. Всё дело в надежности и доверии и в том, чтобы не уйти, когда всё становится слишком странно...
Они никому не позволял коснуться себя. По большей части предпочитал одиночество. Тревор думал, что если когда-нибудь он не сможет рисовать, он умрет. Эту возможность он всегда хранил запрятанной в уголке сознания: утешение веревки или бритвы, уверенность яда на полке, который только и ждет, чтобы его проглотили. Но, уходя, он никого не возьмет с собой.
Иногда папа больше чем нервничал. Когда он становился таким, Тревор кожей ощущал исходившую от него слепую ярость. Ярость, которая не знала таких слов, как «жена» и «сыновья».
Временами он встречал людей, которых при других обстоятельствах мог назвать друзьями.
Но как только он покидал насиженное место, эти знакомые исчезали, будто стертые ластиком с листа реальности.
Он послал к чертям все, что они когда-либо могли бы сделать, чем могли бы стать. У него было право забрать только одну жизнь, свою собственную. Он обокрал их...
Cлайд с цитатой