Сострадание есть горе о чужом несчастье, зависть — есть горе о чужом счастье.
Мы, едва явившись на свет, уже оказываемся в хаосе ложных мнений и чуть ли не с молоком кормилицы, можно сказать, впиваем заблуждения.
Simul atque editi in lucem et suscepti sumus, in omni continuo pravitate et in summa opinionum perversitate versamur, ut paene cum lacte nutricis errorem suxisse videamur.
А наши философы? Сочиняя книги о презрении к смерти, ни один не забывает надписать на них свое имя.
Человек готов на многое, чтобы пробудить любовь, но решится на всё, чтобы вызвать зависть.
(Человек готов сделать многое, чтобы его полюбили, и он сделает ещё больше, чтобы вызвать зависть.)
Если вы увидите детей, мучающих для своей забавы котенка или птичку, вы останавливаете их и учите их жалости к живым существам, а сами идете на охоту, стрельбу голубей, скачки и садитесь за обед, для которого убито несколько живых существ. Неужели это кричащее противоречие не сделается явным и не остановит людей?
Если даже такие изгои, как вы, не способны испытывать сострадание к другим людям, этому миру больше не на что надеяться.
Я уже не способен на живое сострадание при встрече с кем-нибудь из бесчисленных людей, влачащих загубленную жизнь. И ещё менее стараюсь их оправдать, когда вижу, как легко они находят себе оправдание сами, когда наблюдаю, как высоко они вознесены в собственном мнении, прощены и оправданы самими собой и яростно обвиняют загадочную судьбу, которая якобы их обездолила и чьей невинной жертвой они себя представляют.
Они же, Лев Осипович-то, на скрипочке-то пофыцкают Брамса – ну и тысячу в карман... А мне не надо. Мне бы только чекушечку маленькую. И всё, и порядок. А до этих симфониев мне, вы знаете что, – как до фени.
Cлайд с цитатой