«Сколько книг!.. Мне казалось... Не надо огня:
Так уютней... Забыла сейчас все слова я»...
Видят беглые тени трамвая
На диване с тобой — не меня!
«Сколько книг!.. Мне казалось... Не надо огня:
Так уютней... Забыла сейчас все слова я»...
Видят беглые тени трамвая
На диване с тобой — не меня!
— Когда она узнает правду о тебе, она будет только презирать тебя.
— Нет, ты тот, кого она презирает. Я ее брат, она любит меня!
— Хорошо, Джонатан. Ты прав, извини.
Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.
Мир утомлённый вздохнул от смятений,
Розовый вечер струит забытье...
Нас разлучили не люди, а тени,
Мальчик мой, сердце моё!
Высятся стены, туманом одеты,
Солнце без сил уронили копье...
В мире вечернем мне холодно. Где ты,
Мальчик мой, сердце моё?
Ты не услышишь. Надвинулись стены,
Всё потухает, сливается всё...
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце моё!
Последний гвоздь
Вбит. Винт, ибо гроб свинцовый.
— Последнейшая из просьб.
— Прошу. — Никогда ни слова
О нас… Никому из… ну…
Последующих. (С носилок
Так раненые — в весну!)
— О том же и вас просила б.
Я всё говорю: любовь, любовь.
Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил!
— Срочно
Прошу, не глядите! — Взгляд. —
(Вот-вот уже хлынут градом!
Ну как их загнать назад
В глаза?!) — Говорю, не надо
Глядеть!!!
Внятно и громко,
Взгляд в вышину:
— Милый, уйдемте,
Плакать начну!
Рок приходит не с грохотом и громом,
А так: падает снег,
Лампы горят. К дому
Подошёл человек.
Длинной искрой звонок вспыхнул.
Взошёл, вскинул глаза.
В доме совсем тихо.
И горят образа.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?