Какая странная судьба, что мы всего более грешим именно тогда, когда слишком благодетельствуем другим.
Дурное и хорошее — их нет. Есть то, как мы решим назвать их сами.
(Нет ничего, что было бы хорошим иль дурным — но делает его сознанье таковым.)
Какая странная судьба, что мы всего более грешим именно тогда, когда слишком благодетельствуем другим.
Дурное и хорошее — их нет. Есть то, как мы решим назвать их сами.
(Нет ничего, что было бы хорошим иль дурным — но делает его сознанье таковым.)
Все люди грешны, всеми правит грех.
(Все люди скверны и в своей скверне торжествуют.)
— Ты должен быть хорошим человеком, Джесси. Почему?
— Потому что плохих и так слишком много.
Никогда не забывайте, что издалека всё выглядит по-другому. Многое зависит от точки зрения... Там, где один видит свет, другой видит тень... То, что кажется злом сейчас, не выглядит таковым, если совершено ради защиты собственной жизни... или жизни детей и внуков.
Делая кому-то добро, не жди, что тебе на небесах за это зачтётся, не ожидай получить что-либо в ответ, ибо взаимность крайне редка.
— Я не нуждаюсь в деньгах.
Добавил, слегка улыбнувшись:
— У меня сегодня день добрых дел.
— Обет богам? — последнее казалось маловероятным, но каких только обещаний воину не доводилось слышать за свою жизнь. Когда человек оказывается в смертельной опасности, он начинает предлагать богам действительно странные вещи. И выжив, порой даже выполняет обещания.
Считать всех своих врагов чистым злом очень заманчиво, но в любой войне с каждой стороны есть и добро, и зло.