— Будешь шоколадку?
— Нет, спасибо. Кто шоколада много жрет, с толстой задницей живет!
— Подумаешь... нормальная попа...
— Будешь шоколадку?
— Нет, спасибо. Кто шоколада много жрет, с толстой задницей живет!
— Подумаешь... нормальная попа...
Ты бы врал где-нибудь в одном месте. А то когда и там, и тут, по-моему, хлопотно очень.
— Ребёнок мой?
— Если да, то что?
— Я не отказывать от отцовства. Он будет таким же умным как я, и красивым... как я.
– Я не собиралась бросать Кэмерона. Мы уже пришли сюда, и тут он позвонил и у меня на телефоне высветилось его фото… точнее, фото верблюда, потому что у меня нет ни одного снимка Кэмерона и я загрузила верблюда. И этот верблюд так меня разозлил, что я не сдержалась.
– Не лучший день для верблюдов.
– А разве у них вообще бывают хорошие дни?
Кому долго не давали шоколада, тот сразу услышит его запах, стоит только обжоре открыть рот.
— Да, здравствуйте! Могу я поговорить с Павлом Викторовичем?
— Ну, вы знаете, он сейчас занят, но вы можете оставить для него сообщение.
— Записывайте. Я беременна от него, мне грустно и я хочу сброситься с окна.
— Не бросай трубку!!! Сейчас его позову!
— Почему вы едите только коричневые?
— Я думаю, что в них меньше искусственных красителей, ведь шоколад и так коричневый.
— Очень научный подход, доктор Стив.
Моя школа — это как... Ты когда-нибудь был в таком месте, куда приходишь — видишь какого-нибудь идиота, ну вот дебила просто, и, в надежде поржать над ним, ты поворачиваешься и выискиваешь взглядом кого-нибудь нормального, но там всё такие же дебилы?
— Давай ключи! Если я не помоюсь в ближайшее время, то...
— То что? Придется подождать еще?
Когда самолет толкнулся колесами о землю и помчался по посадочной полосе, постепенно избавляясь от скорости, иностранцы, летевшие с нами, зааплодировали.
— Любят западники жизнь! — прокомментировал Спецкор.
— А мы? – спросила Алла с Филиала.
— Мы любим борьбу за жизнь!