Как жаль, что девичья скромность больше не в цене.
Надежда на доброту незнакомцев — весьма зыбкая вещь, надежда на помощь семьи зачастую оборачивается еще худшими последствиями...
Как жаль, что девичья скромность больше не в цене.
Надежда на доброту незнакомцев — весьма зыбкая вещь, надежда на помощь семьи зачастую оборачивается еще худшими последствиями...
Мне начала нравиться идея частных школ. Если бы только у меня была возможность в свое время учиться в месте вроде этого, кто знает, что бы из меня получилось. Возможно, вместо простого эксперта по брызгам крови, который выскальзывает по ночам из дому, чтобы убивать без угрызений совести, я стал бы врачом, физиком или даже сенатором, выскальзывающим по ночам из дома, чтобы убивать без угрызений совести. Очень грустно думать о несбывшихся возможностях.
Вся моя жизнь была подчинена тайному Плану, и наконец Декстер узнал, в чем он заключался, и понял, какая роль отведена ему в этой игре. Теперь ясно, зачем я существую — не преследовать грешных, но наставлять праведных.
Я даже успел сходить и пообедать в новой забегаловке неподалеку, которая специализировалась на фалафеле. К сожалению, помимо этого, она специализировалась на темных волосах, плавающих в соусе, и это не обрадовало мой желудок.
Мы сидели за столом в полном составе и выглядели как идеальный семейный портрет, и я подумал, насколько обманчивыми могут быть картины.
Странные существа эти журналисты. Они должны быть невероятно высокого мнения о себе, чтобы оставаться способными делать свою работу.
В очередной раз я почувствовал себя так, будто всем вокруг заблаговременно выдали текст роли, а я вынужден импровизировать.
Мне импонирует, что я остаюсь разумным человеком даже в безумных ситуациях — вроде тех, что связаны с детьми.