У беды глаза зеленые,
Не простят, не пощадят.
С головой иду склоненною,
Виноватый прячу взгляд.
В поле ласковое выйду я
И заплачу над собой.
Кто же боль такую выдумал,
И за что мне эта боль?
У беды глаза зеленые,
Не простят, не пощадят.
С головой иду склоненною,
Виноватый прячу взгляд.
В поле ласковое выйду я
И заплачу над собой.
Кто же боль такую выдумал,
И за что мне эта боль?
В нашу пору мы не встретились,
Свадьбы сыграны давно,
Для тебя быть третьим лишним мне,
Знать навеки суждено.
Я не знаю, просто вышло так,
По судьбе, не по злобе,
Не тобой рубашка вышита,
Чтоб я нравился тебе.
Нельзя долго любить безответно.
Любовь не заразна и не передается, иначе не было бы безответной любви.
Вот она любовь с первого взгляда по одним фотографиям, вот он принц на белом коне, всё так, за исключением одного — и принц, и его конь не для меня, а мне остается только безответная любовь и... навоз его Пегаса. Или Буцефала... Или... кто там у нас ещё есть из знаменитых коней? Кентавр Хирон, например.
Я снова тебя увижу,
Я снова тебя услышу
И снова в моем сердце
Откроется для тебя дверца.
Ты снова пройдешь рядом,
Я прикоснусь к тебе взглядом
И ты не скажешь ни слова,
Я буду мечтать о тебе снова.
Увидев, как ты танцуешь с другой,
Я закрою свои глаза рукой...
Зайду в пустой класс
И заплачу уже который раз.
Приду домой, возьму дневник
И запишу этот миг.
А на следующий вечер
Повторится таже встреча...
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны -
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну -
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
— Ты сказала, что во мне есть много из того, что ты любишь в нем. А что у него есть такое, чего нет у меня?
Лютиэн пришлось немного подумать над ответом.
— Самоотречение, — сказала она наконец.
Гаснет в зале свет, и снова
Я смотрю на сцену отрешенно.
Рук волшебный всплеск, и словно
Замер целый мир завороженно.
Вы так высоко парите,
Здесь, внизу, меня не замечая,
Но я к Вам пришла, простите,
Потому что только Вас люблю.
Вы хотя бы раз, всего лишь раз,
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду,
Меня узнайте Вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»,
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна, да-да одна,
Святая к музыке любовь.
Ты думал, что пока эта безответная любовь продолжается, она не могла полюбить кого-то другого?