— Тебя никто не достаёт, ты любимчик. Каково это: быть идеальным?
— Я идеальный? Ты правда так думаешь? Глянь в зеркало, там будет четвёртый ангел Чарли.
Утаивать правду — это то же самое что стоять на краю утёса и смотреть как там внизу разбиваются волны. Я хочу избавиться от тела разбившись вместе с ними. Улететь? Но и это страшно: кругом телефонные линии, электропровода. Врезаться в них было бы очень больно. Стану ли я когда-нибудь свободным?
— Они мои друзья. Теперь уже и друзей иметь грешно? Нам весело, понятно? Мы вместе ходим на танцы.
— Они ведь геи, верно? Я думала, тебе стало лучше.
— Когда? Когда я выглядел несчастным? Это выглядело, словно мне стало лучше? Ты права, мама. Я обречен жариться в аду!
— Не говори так!
— Но так сказано в твоей Библии!
— В Библии сказано, что человек может измениться.
— Я пытался, мама! Я не могу!
— Почему ты предпочитаешь это?
— Как я мог предпочесть это? Как я мог предпочесть, чтобы моя семья меня ненавидела?
— Нет, мы любим тебя. Неужели ты не понимаешь, что потому мы и поступаем так?
— Правда, мама? Так поступают, когда любят?
— Ну что, мужчина твоей мечты ужин требует?
— Требует.
— Эл, гони его.
— «Гони»... И что дальше? Мне тридцать пять лет, в очередь за мной никто не выстраивается. Ты знаешь сколько в Москве одиноких женщин?!
— Как адвокатов? Страшнее тысячи? Как ты обходишься со своей единственной жизнью? На работе тебя гнобят, перед ничтожным мужиком стелишься... Ты хоть его любишь?
— Не сильно. Но ещё сильнее не люблю быть одна. Понимаешь, не могу заснуть когда одна. Просто когда я одна дома, я обязательно включаю телевизор, радио, свет, создаю иллюзию нормального дома. Потому что в нормальной семье должно быть шумно и пахнуть супом.
— Я совершенно не понимаю, почему тебя так задело, когда миссис Линд сказала, что ты рыжая и некрасивая. Ты сама это не раз говорила.
— Но ведь это большая разница, когда вы говорите что-то о себе и когда слышите это от других. Вы можете знать, как вы на самом деле выглядите, но не можете не надеяться, что другие думают иначе.
— У тебя уже были подозрения, что у вас крыса, ты слишком хороший коп, чтобы прохлопать это.
— Комплимент — высшая степень отчаяния.
Вот как надо разговаривать с юными барышнями, даже если они чудовища. Впрочем, всякая юная барышня и есть чудовище – в своем роде. Об этом не следует забывать.
Низкая самооценка, неуважение к самому себе, пренебрежение собой — это не смирение. Если человек себя не ценит — это не смирение. Смирение — это не когда ты не можешь стоять на собственных ногах и постоянно нуждаешься в поддержке. Наоборот, так мы оскорбляем Бога, словно Он не дал нам тех даров, способностей и возможностей, благодаря которым мы можем подвизаться.
Заставь поверить себе, а потом работай. Ляг костьми, и пусть твои кости растолкут в порошок, но работай. Этот беленький порошок станет дурманить людей, словно кокаин. Заставишь раз поверить — никто и не вспомнит, что пунктом твоего отправления была вульгарная ложь.
— Это восхитительно!
— Как и ты! Знаешь, кто ты?! Ты – фолса магра. Знаешь, что это?
— Что?
— Ты стройная и изящная на расстоянии, а вблизи чертовски соблазнительная!
— Ого! Спасибо Богу за бразильцев!
Cлайд с цитатой