я не знаю точно, когда мы умрём, но я точно знаю,
зачем мы живём -
живём, чтоб притворяться ночью и днём
что нас тащит,
по жизни тащит
я не знаю точно, когда мы умрём, но я точно знаю,
зачем мы живём -
живём, чтоб притворяться ночью и днём
что нас тащит,
по жизни тащит
в этом мире случайного нет ничего
это тайная миссия но
только в чём её смысл?
я сегодня забыл а когда-то я знал
то ли где-то прочёл
то ли кто-то сказал
Мне кажется, протест против судьбы — самое бессмысленное занятие, которому может посвятить своё время человек.
Время ускоряется, но мы не замечаем этого, потому что ускоряемся вместе с ним. Пространство сжимается, но мы и этого не замечаем, потому что тоже сжимаемся.
Мы мечемся с все возрастающей скоростью в крохотной тесной Вселенной, переполненной просроченными желаниями и отложенным на завтра счастьем.
Стоит изменить перспективу, – подумал Чандлер, – и разоблачишь любое притворство. Обманываться – свойство человеческого ума.
... весь этот чувственный элемент без следа исчезал, как будто появлялся в самом начале лишь для того, чтобы заманить, сбить с толку, перекрасить до неузнаваемости совершенно простую и очевидную мысль о том, что учебник предполагает только учебу, а любовь — только чувство ответственности и тяжелый труд. И никакого веселья. Я отчетливо понял, что система работает именно таким образом и что во всём этом кроется огромный подвох. Однако было ясно ещё и другое — понимание природы обмана вовсе не значит, что ты не захочешь обмануться ещё раз. Будучи в здравом уме и в твёрдом сознании.
Сочините-ка вашу физиономию, Ставрогин; я всегда сочиняю, когда к ним вхожу. Побольше мрачности, и только, больше ничего не надо; очень нехитрая вещь.
Столько вопросов... И так мало времени, чтобы ответить на них. Всего-навсего одна жизнь. Одна маленькая, ничтожная, и полная осознания своей ничтожности по отношению к бесконечности, сомнительная жизнь. Непонятно ради чего данная и по какой причине данная.
Непонятно вообще ничего.
По крайней мере, я знаю, что, чтобы понять — жизни мало.