Ещё когда мы смеялись и плакали по любому пустяку, уже тогда я любил тебя... Когда мы танцевали под дождём, уже тогда я любил тебя... Когда мы забирались на крышу и считали звёзды, уже тогда я любил тебя... Я уже и сам не помню, с каких пор я люблю тебя, могу сказать лишь одно... Я любил только тебя...
— Ты хочешь её забыть, потому что она любит кого-то другого…правильно делаешь!
— Простите, сэр, но некоторым суждено любить без ответа…Не всем везет так, как вам…извините конечно…
— Я молю Бога, чтобы никому не повезло так, как мне! Особенно вам троим! Самир любит девушку, которую может видеть, слышать её голос и ее смех, говорить с ней…а у меня и этого нет…
— Почему, сэр?
— Потому что той, кого я люблю…больше нет…она умерла…
— Сожалею, сэр…
— Нет! Не надо…я не сожалею! Когда я полюбил её, я не брал с нею клятвы, что она будет жить дольше меня…В любви не бывает никаких условий и сожалеть ни о чем не нужно. Что с того, что ее сейчас нет рядом со мной, я по-прежнему её люблю! И не потому что не нашел другую, а потому что не могу перестать её любить…Когда я начинаю тосковать по ней, я закрываю глаза и вижу её рядом…Самир, прежде чем полюбить, ты не брал клятвы, в том, что она будет любить тебя? И только потому, что она отдала сердце другому, ты ее забудешь?! Нет! Не сдавайся так просто!
Любовь похожа на жизнь, не бывает легко на каждом её повороте и не каждый миг мы счастливы, но пока мы живы – мы любим!
Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.
Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.
Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю
напрасной любовью,
Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что
плата здесь верная, та или иная.
(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,
И вот оттого я написал эти песни.)
Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди. Сейчас нам не нужно иных ласк, нам не нужно слов. Пусть мир тревожно заглядывает сквозь запотевшие от раскалившегося дыханья окна, пусть музыка заслоняет собой реальность, впитывая твой голос, мою нежность, наши души... Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди. Маршруты новых звезд разбегаются по коже, отражаются в твоих глазах. И ты читаешь во мне, в звенящем молчании: я. люблю. тебя. сейчас. Сейчас, здесь не существует иного. И закрыв глаза, я всматриваюсь, вчувствываюсь в этот маленький мир, созданный случайным актом одной любви. Яблоки на полу, красный как жизнь виноград, прозрачные шторы на ветру, заблудившееся солнце, игра теней в сигаретном дыме, тающее на столе мороженое, тающий в воздухе смех... Танец ангелов в земной пыли. Как мало порой нам нужно, чтобы навек остаться. Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди...
Все слова на Л закончились раньше, чем вчера, а О длится уже так давно, что нет смысла привязывать этот факт к первому сентября...
Любовь — как ураган или как радуга, она появляется из ниоткуда. Но если ты закрыт, ты можешь просто ее не увидеть.
Скарлетт: Однажды вы сказали: «Помоги, боже, тому, кто её полюбит!»
Ретт: Помоги мне, боже...
В чистой и безмятежной жизни девушек наступает чудесный час, когда солнце заливает лучами их душу, когда каждый цветок что-то говорит им, когда биение сердца сообщает мозгу горячую плодотворность и сливает мечты в смутном желании, — день невинного раздумья и сладостных утех. Когда ребенок впервые начинает видеть, он улыбается. Когда девушке впервые открывается непосредственное чувство, она улыбается, как улыбалась ребенком. Если свет — первая любовь в жизни, то любовь не свет ли сердцу?
Cлайд с цитатой