Михаил Веллер. Чуча-муча, пегий ослик

«Между нами всегда оставался ну самый последний миллиметр?» — сказала ты. Через много лет я ответил: «Он оставался внутри тебя». Его ты так никогда в жизни и не преодолела, не бросилась в омут очертя голову, не отдала себя всю безоглядно и без остатка, и поэтому не обрела взамен и одновременно всё, совсем всё, что тебе так надо было, без чего ты так никогда и не стала счастлива.

0.00

Другие цитаты по теме

У меня было когда-то так много слов для тебя, так много, что я не мог остановиться говорить их. Это не от болтливости, и не от того, что мне было легко и не важно, бездумно говорить их — а от того, что мы были вместе так мало, так мало, считаные дни, милая, а я думал о тебе так много, всю жизнь, и разговаривал с тобой – без тебя – всю жизнь, и при встречах мне не хватало времени сказать тебе все, что так хотелось, так надо было.

Вся моя жизнь состоит из двух половин: первую я тебя ждал, вторую я тебя помнил.

Ты жутко боялась остаться одна, состариться без мужа, без семьи, поэтому произносила речи о скуке и однообразии семейной жизни, в защиту свободы и приключений.

Мужчина ценит, когда женщина дорого ему обходится. Ведь всё в жизни стоит столько, сколько за это заплачено.

Герой умирает один раз, а трус — постоянно.

Верный признак сильного сексуального воздействия женщины на мужчину: «он» старается никак не показывать, что у него аж глазки застилает при виде ее. Он с равнодушием пропускает мимо себя ее кокетство. Он не только не стремится коснуться ее, но и тогда, когда она, испытывая свои чары и шаля, касается его, никак не реагирует на ее прикосновения, ну словно вовсе равнодушен. И тут же может гладить по волосам или шлепнуть по попке особу, не вызывающую у него никаких чувств: ему не сложно на публике изображать невинные ласки с той, которая его никак не волнует. Гм... А много времени спустя часто оказывается, что он действительно нравится той, которая нравилась ему, а она, бедолага, была уверена, что он к ней так равнодушен. А его просто слишком сильно трясло от ее вида и касаний.

Стране открывали её героев, и каждый был самый.

Не в том дело, чтоб не падать, а в том, чтоб тысячу раз упав — встать тысячу один.

Двести лет назад обращение к маленькому человеку и обыденному событию было открытием, поворотом, актом справедливости. Подзорную трубу повернули другим концом: какое богатство мелкой флоры и фауны! Вот на каком уровне, оказывается, заложено бытие! И Акакий Акакиевич заслонил Вещего Олега, а чаепитие заглушило грохот сражений. Наступил новый этап.