По-моему, когда у тебя нет семьи, у тебя нет ничего.
... тебе никогда не подняться до их высот, а если бы это и случилось, ты не ценил бы достигнутое, потому что понял бы, что в героев никто уже не верит.
По-моему, когда у тебя нет семьи, у тебя нет ничего.
... тебе никогда не подняться до их высот, а если бы это и случилось, ты не ценил бы достигнутое, потому что понял бы, что в героев никто уже не верит.
Мы ненавидим себя за то, что не можем быть другими, не такими, какие мы есть. За то, что не способны быть другими.
А ведь было время, когда мы умели не распространять ненависть и презрение друг на друга. Определенно было.
Я подумал о матери. Я презирал ее за слабость. Как могла она позволить этому жалкому существу сотворить с ней такое? Как посмела не отбиться от него?
— Вот она [жена] и ушла. Все кончено. На этот раз навсегда.
— Ты женился на службе, приятель. Да пребудет с тобой сила, ибо эта сучка уже не вернется.
Ты живешь, склонив голову, и поднимаешь ее только тогда, когда служишь новым хозяевам.
Особо тяжкие… столько всякого дерьма… день за днем, каждый день… рано или поздно сказывается. Я думал, привыкну, стану циничнее, жестче, пройдя через все это…