Ты живешь, склонив голову, и поднимаешь ее только тогда, когда служишь новым хозяевам.
... тебе никогда не подняться до их высот, а если бы это и случилось, ты не ценил бы достигнутое, потому что понял бы, что в героев никто уже не верит.
Ты живешь, склонив голову, и поднимаешь ее только тогда, когда служишь новым хозяевам.
... тебе никогда не подняться до их высот, а если бы это и случилось, ты не ценил бы достигнутое, потому что понял бы, что в героев никто уже не верит.
Мы ненавидим себя за то, что не можем быть другими, не такими, какие мы есть. За то, что не способны быть другими.
Я знаю наверняка, что сложность моей души даже не начала приближаться к тому базовому организму, которым является мое тело.
И, видит Бог, я вовсе не хочу, чтобы какое-то другое живое существо страдало ради спасения меня.
А ведь было время, когда мы умели не распространять ненависть и презрение друг на друга. Определенно было.
Они знают, что сна нам надо немного, что в темноте не остается ничего другого, как только думать, думать, думать и думать.
— Вот она [жена] и ушла. Все кончено. На этот раз навсегда.
— Ты женился на службе, приятель. Да пребудет с тобой сила, ибо эта сучка уже не вернется.