— Мне 40.
— 29.
— А куда делось 30?
— А куда 39?
— Тебе даже нет 30!
— Тебе тоже. Знаешь как говорят? Никогда не доверяйте тому, кому за тридцать. Мне можно доверять.
— Мне 40.
— 29.
— А куда делось 30?
— А куда 39?
— Тебе даже нет 30!
— Тебе тоже. Знаешь как говорят? Никогда не доверяйте тому, кому за тридцать. Мне можно доверять.
Человек не станет взрослым, пока не поймет, что в один прекрасный день его ждет смерть.
— Ну что? Куда сегодя?
— Не надоел я вам, за месяц?
— Ну что вы. Нет.
— Ну тогда давайте пропустим лет эдак семнадцать. Это будет тысяча девятсот семьдесят пятый. Лето, август.
— Господи Боже, шо ж со мной будет? Я уже буду замужем? Или даже вдова?
— Сударыня, я не гадалка.
— Ну немножко. Шо вы молчите? Так да или нет?
— Нет. Тогда нет.
— А шо вдруг?
— Я не гадалка, я пророк. Мне, например, будет семьдесят — это я точно знаю.
— Ой, будет ли?
— Будет-будет, сумасшедшие живут долго, тем более со справкой.
Мне страшно всегда жить наедине с самим собой. Тебя я люблю, себя — нет. Мне хочется быть иным, лучшим, чем сейчас, хочется вновь и вновь начинать все сначала, меняясь, как змея меняет кожу. Я сам себе надоел. И тем не менее вынужден оставаться собой не день, не месяц, на всегда. Мысль об этом ужасает меня.
— А с полицией тебе иметь дело доводилось?
— Вроде того. Когда мне было три, я случайно предотвратил ограбление банка.
– Неужели они предпочитают меня мертвым, а не живым?
– Такова вера: при жизни человек не дороже муравья.
— Иди куда шел, извращенец!
— То есть я, конечно, извращенец, но обратился к тебе не по этому.
Если ты поделишь запутанную частицу на две половины и начнёшь отдалять их друг от друга, то даже остановив их в двух противоположных концах Вселенной, со второй из частей будет происходить ровно то же, что будет происходить с первой.